Под документами было несколько гневных и жгучих слов. Прочитав эту заметку, я попросил Эренбурга зайти ко мне, показал ему гранки и при нем же поставил подпись "И. Эренбург".
Конечно, сам по себе фотоснимок и протокол допроса вызывал бурю гнева и ненависти. Но подпись Эренбурга десятикратно усиливала их воздействие, побуждала глубже вдуматься в напечатанное.
И с этого дня везде, где был хотя бы небольшой текст Эренбурга, «неумолимо» ставилась его подпись.
О любви и уважении, которым пользовался у фронтовиков Илья Григорьевич, говорили сотни писем с треугольным штампом "Полевая почта" на конвертах, приходившие в редакцию. "Хочу сказать вам как читатель, — писал лейтенант Александр Власов, — быть может, вы полностью не чувствуете, какую большую работу «делают» ваши строки. Я, мой комиссар, мои бойцы и командиры вот уже полгода на протяжении совместной работы не пропустили ни одной вашей корреспонденции. В пути или в лесу под Воронежем — всюду вы наш друг и товарищ".
С первых же строк писем чувствуется дружеское, теплое, доверительное отношение фронтовиков к Илье Григорьевичу. "Здравствуй, дорогой писатель и боец за дело социалистической Родины — Илья Эренбург!", "Большое у вас сердце, и бьется оно хорошо". Это — все из писем. Его статьи сравнивали со снайперскими пулями, снарядами, минами, бомбами, тараном, залпами «катюш». Они "как штыковые удары бойцов, идущих в бой за Родину".
Начальник авиационного отдела "Красной звезды" Николай Денисов, возвратившись из поездки с Эренбургом, рассказывал мне:
— В знойный полдень на перекрестке дорог к северо-востоку от Минска мы натолкнулись на большую группу пленных. Конвоиры, пережидая жару, усадили их в придорожные кюветы. По своему обыкновению Эренбург тотчас вышел из машины и заговорил с нашими бойцами. Разглядывая писателя, одетого в штатский пиджак, косясь на его запыленный берет, из-под которого выбилась прядь волос, какой-то солдат полюбопытствовал: "Это, наверное, доктор?" Когда он узнал, что это писатель Эренбург, его лицо сразу изменилось, засветилось вместо праздного любопытства довольной улыбкой. Он весь подтянулся, принял молодцеватый вид и все время старался попасть на глаза Эренбургу, чтобы лихо откозырять и скороговоркой пробормотать несколько слов о его последней статье, прочитанной в "Красной звезде".
На командном пункте дивизии, находившемся в лесочке, несколько восточнее Минска, офицеры штаба радушно встретили писателя. Кто-то, зная, что он обычно выстукивает свои статьи на машинке, положил в «виллис» трофейную пишущую машинку; кто-то подарил трофейный пистолет, кто-то принес пачку писем фашистских солдат, найденных на полевой почте разгромленной немецкой дивизии.
