Если бы был жив Ганс Христиан Андерсен, то он мог бы написать суровую сказку о старом мужественном писателе, который пронес в своих ладонях культуру, как несут драгоценную живую воду через обвалы времени, сквозь годы войны и неслыханных страданий, — стараясь не расплескать ни капли. Он не позволял никому замутить ее, потому что нес эту влагу жизни для счастья простых и мирных людей.
Защищая нашу культуру, Эренбург тем самым защищает и культуру будущего, те большие человеческие ценности, которые должны быть и будут.
Мы вправе гордиться тем, что Илья Григорьевич Эренбург наш соотечественник и наш современник. Равно как и тем, что он носитель традиций русской литературы, самой человечной литературы в мире, литературы, которая существовала и всегда будет существовать как слитный морально-эстетический фактор огромной воспитательной силы…
Мы вправе гордиться Эренбургом, мы благодарны ему и хотим, чтобы он это знал.
Биография Эренбурга необыкновенно сложна, порой противоречива, всегда захватывающе интересна и значительна в первую очередь тем, что его судьба нераздельно слилась с судьбой его тревожного и великого века.
Биография Эренбурга — это, конечно, естественное и непосредственное выражение его внутренних свойств. Поэтому это настоящая большая писательская биография. Хороший писатель — это хорошая биография, и, наоборот, хорошая биография — это большей частью возможность для человека стать писателем.
Я вспоминаю своего учителя литературы. Он говорил нам, киевским гимназистам: "Если вы хотите быть писателями, то старайтесь прежде всего быть интересными людьми".
Биография Эренбурга поучительна и для старшего поколения писателей, но главным образом для нашей литературной молодежи.
Многих из нас удручают своей скудостью и простоватостью биографии иных молодых наших писателей, разительно идущих вразрез со всей сложностью эпохи.
Как нельзя после Пушкина и Чехова писать косноязычным и жидким, как спитой чай, языком, так нельзя после таких напряженных биографий, как у того же Пушкина, Герцена, Горького, а из наших современников — как у Маяковского, Федина, Всеволода Иванова и Эренбурга, жить в литературе с кургузой биографией школяра и недоучки.
Где преемники больших писателей? Их очень мало. Где преемники Эренбурга? В чьи руки старшее поколение писателей передаст все завоеванное и накопленное, весь жар души, всю любовь и ненависть, всю созидательную силу и разящую силу своего пера?
