Все другие пилоты тоже с восторгом нащупывали дорогой подарок. И все немного завидовали Иву, «Малыш Бизьен пленил большое сердце Люсетт», — поговаривали они перед вылетом.
14 «яков», Ли-2 и несколько позже — связной У-2 благополучно приземлились на незнакомом летном поле. Здесь во всем чувствовалась близость фронта. Тюлян приказал рассредоточить самолеты подальше друг от друга. Личный состав эскадрильи поселили в землянках с бревенчатыми стенами и печками-«буржуйками». В этих помещениях сыро, но тепло.
— Комфорта маловато, зато укрытие надежное, бомба не прошибет, — дал им оценку Ролан де ля Пуап.
— Все это не столь важно. Главное — скоро в бой. Может быть, даже завтра, — сказал Дервиль.
— Не спешите, — раздался спокойный голос Тюляна. — Мы же совсем незнакомы с районом полетов. Улететь — улетим, а вернуться не сможем.
— Выходит, снова за учебу? — возбужденно спросил Андре Познански.
— Ну не совсем так, — успокоил его Тюлян, — однако поработать немного придется.
— Над чем?
— Хотя бы над картами.
Весь следующий день рисовали карты-схемы района полетов. Павел Друзенков читал названия населенных пунктов, железнодорожных станций, рек, а французы наносили все это на своем языке. Ив Бизьен никак не мог понять, что означает и как писать Спас-Деменск. Друзенков с помощью Шика втолковывал ему:
— Кто-то когда-то спас здесь какого-то Демьяна. Ну, при пожаре или из речки вытащил. Вот и получился Спас-Деменск, пишется через черточку, с больших букв.
— Интересно взглянуть на город, — размечтался Дервиль.
— Посмотрим. Когда полетим за линию фронта, тогда и поглядим, — вставил Познански.
Никто не предполагал тогда, что Спас-Деменску будет суждено стать последним пунктом на жизненном пути этих троих «нормандцев».
С утра следующего дня — полет над участком фронта от Сухиничей до Калуги, лидер — тот самый Пе-2. Тут вполне реальной могла быть встреча с фашистскими самолетами. Поэтому истребители снарядили полным боекомплектом снарядов и патронов. Однако никто не сделал ни одного выстрела.
Следующий полет — по тому же курсу, только обратный путь самостоятельно, без сопровождающего.
Бережно, осторожно вводило командование эскадрилью во фронтовую обстановку, заботясь о том, чтобы ничто не омрачило начала ее боевой деятельности.
Решены все вопросы. А тут злую шутку сыграла погода — началась ранняя бурная, многоводная весна. Машины пришлось расставлять по более-менее сухим бугоркам. Оттуда своим ходом они никак не могли вырулить на взлетно-посадочную полосу. Техникам и механикам приходилось после заправки и осмотра волочить их 600–800 метров буквально по колено в грязи. Морозная зима теперь вспоминалась всем как благо, которое никто не ценил.
