Шпага чести | страница 46

Отбуксировали машину на край летного поля, выровняли ее по горизонту, подставив под хвост пустую бочку из-под бензина, колодки — под колеса. Затем Троллье тщательно отмерил 400 метров. В точке пересечения трасс, у кустарника, росшего в стороне от аэродрома, была установлена деревянная мишень.

Вернувшись к самолету, Троллье доложил лейтенанту Дервилю, что все готово. Тот занял место в кабине, дал очередь из девяти-десяти одновременных пушечных и пулеметных выстрелов.

Троллье бросился к мишени. Пулевые попадания есть, снаряды же ушли в «молоко».

Механик — бегом назад, к регулировочным устройствам. Его спринтерский бег повторялся раз десять, пока, в конце концов, не была достигнута нужная точность и кучность огня.

Дело было уже сделано, когда со стороны мишени показалась толпа людей — преимущественно женщин, с каким-то подобием флага в руках.

— Не стреляйте! Не стреляйте! — кричали они.

— Троллье, — сокрушенно обратился Дервиль. — Ты опять что-то натворил?! Наверное, там, за кустами, деревня!

— Мой командир, клянусь богом, сколько глазу видно — бугристый пустырь!

— Бугристый?

— Да, какие-то насыпи.

— Чего же не доложил?

— Так ведь людьми там и не пахло. Откуда они — в толк не возьму.

Тем временем толпа приближалась. В руках-наполненные чем-то ведра, лукошки.

— Троллье, кажется, нам несут угощение. Хотят поздравить с отличной пристрелкой оружия!

Люди приблизились к самолету. Старик с седой окладистой бородой, идущий впереди всех, заговорил::

— Хлопцы, что же вы стреляете по… — и умолк, уставившись на необычную фуражку Дервиля с трехцветным околышем.

— Франсьон, франсьон, — попытался объясниться лейтенант.

Услышав незнакомую речь, дед сделался мрачнее тучи.

— Бабы, а ну окружай!

Ничего не понявшие «нормандцы», увидев на лицах пришельцев бескомпромиссную решимость, побледнели и подняли руки кверху.

Обстановка осложнилась, когда дед увидел на борту истребителя красные звезды.

— Диверсанты! Собирались угнать наш самолет! Ну-а, Пелагея, одна нога здесь-другая в штабе!..

Самая молодая и прыткая Пелагея, оставив наполненное бураками ведро, словно вихрь помчалась через аэродром.

— Мы — советский ВВС, «Нормандия», ля франсе, — снова пробовал объясниться Дервиль.

— Документы! — строго потребовал дед.

— Документ еще но…

— Но-но. Стоять на месте, не двигаться! Пелагея вскоре вернулась с Павлом Ивановичем Друзенковым.

— Что, папаша, шпионов поймал?

— Да кто их знает, кто они! Самолет наш захватили, стреляют. Спросил документы — нокают, не имеют, значится.