Его противник с кряхтением поднялся, вытащил из-за пазухи пропоротый бурдюк с кровью и брезгливо отбросил в сторону.
— И кто же тебе сказал, засранец, будто я — рыцарь Добра? — обратился он к поверженному, глядя в его стекленеющие глаза. — Я, чтоб ты знал, рыцарь Еще Большего Зла. А Добро выбыло уже в четвертьфинале.
— Ну послушай! — обратился носок к пятке. — Что не так? Я тебя согреваю, я защищаю тебя от всякой грязи, и не жалуюсь, если ты бываешь груба. Я обнимаю тебя так, как никто другой обнять не может, я специально приспособился, чтобы подходить тебе как можно лучше. Ты — самое ценное, что во мне есть, я весь полон тобой. И даже молчу, когда ты меняешь носки, как перчатки. За что же ты меня топчешь?!
— Потому что ты тряпка! — презрительно отозвалась пятка.
На большом зеленом листе кувшинки сидит лягушка и смотрит на дорогу. Подскакивает вторая.
— Ждешь?
— Жду.
— Принца?
— Нет.
— То есть как?!
— А вот так. Это вы, идиотки, все ждете своих принцев. А что в них такого особенного? Принцев — пруд пруди! А Буратино… *вздох* Буратино — он один!
Однажды вор залез в чужой курятник и украл курицу. Когда он убегал, то опрокинул фонарь, и курятник загорелся. Курица смотрела назад и, видя огонь пожара, понимала: вор спас ей жизнь.
Когда вор откармливал курицу пшеном и хлебом, курица понимала: вор о ней заботится.
Когда вор скитался из города в город, пряча курицу за пазуху, курица понимала: вор её любит.
Когда курица увидела, что вор замахнулся ножом, она поняла: вор хочет покончить жизнь самоубийством. Она прыгнула на нож и прикрыла вора своим телом. И умерла счастливой. И вор тоже был счастлив. В общем, хэппи-энд.
Так выпьем же за правильное видение ситуации!
… Шел Иван-Царевич по лесу, вдруг смотрит — заяц под кустом. Выхватил он стрелу, прицелился в зайца… А заяц только смотрит на него печально, и ни слова не говорит.
— Что же ты молчишь, заяц? Почему не просишь меня сжалиться, отпустить домой, к малым детушкам? А ты мне, мол, еще когда-нибудь пригодишься?
— Смеешься? — грустно ответил зайц. — Ну какая от меня польза, сам посуди? Только ценный мех да два-три килограмма мяса. Нечем мне от тебя откупиться. И малых детушек у меня нет.
Он вздохнул и добавил с надеждой:
— Но если можно… Не убивай меня, а? Пожалуйста.
— Ну что, будем каяться? — скучающим голосом спросил Инквизитор.
— Мне не в чем каяться, — упрямо отозвался заключенный. — Я ничего дурного не совершил.
— Ты совершил ряд ошибок, только и всего, — кивнул Инквизитор. — Но это были непростительные ошибки.
