«Что? — отвечал Предмет. — А, ты об этом… Конечно, люблю. Не веришь?»
Любовь, конечно, верила — и доверчиво прижималась щекой к плечу своего Предмета.
Так Любовь стала Верой.
Она верила своему Предмету безоглядно, даже когда он стал реже появляться дома, даже когда от него стало пахнуть чужими духами.
А потом Предмет и вовсе пропал, и верить стало некому.
От Предмета остались какие-то мелочи: зубная щётка, сношенные тапочки, треснушая кружка. Вера ничего не выбрасывала.
«Это глупо, конечно, — думала она. — Бессмысленно даже надеяться… Но вдруг он всё-таки вернётся?»
Вера, конечно же, не может существовать без Предмета Веры. Так Вера стала Надеждой. Надежда — беспредметна.
Она живёт — и ждёт. Живёт — и надеется. Она умирает последней — и всё никак не умрёт.
Ей нельзя умирать — потому что после неё придёт Ненависть. Надежда должна держаться до последнего.
— Ты, Моська, пойми меня правильно, — говорил Лев, разливая по новой. — Я конкретно против тебя ничего не имею. Я тебя даже уважаю. Но вообще собак не терплю.
— Почему?
— Да так… на гиен слишком похожи. Ты пей, пей.
Лев и Собачка чокнулись мисками и стали лакать.
— Погоди, я не понимаю, — сказала Собачка, облизав нос. — Гиены, они же далеко, они в Африке. А собаки…
— Гиены — они везде! — авторитетно заявил Лев. — Посмотри вон туда. Видишь?
— Вижу. Жираф.
— Это не жираф. Он только притворяется жирафом. А на самом деле — гиена! Вон, вся шкура в пятнах. А слон, думаешь, кто?
— Да ну, брось! Слон — это…
— Гиена! И ты тоже гиена.
Собачка обиделась.
— Скажешь тоже! Какая я тебе гиена?
— Да ты не переживай, — вздохнул Лев. — Вы, собаки, все гиены. Но ты — нормальная гиена, своя. Я тебя уважаю. А ты меня? — Лев грозно глянул на Собачку.
— А куда я денусь? Уважаю, конечно, — сказала Собачка и на всякий случай отодвинулась от Льва.
— Выпьем за это! — подытожил Лев и снова припал к миске. Собачка деликатно пригубила из своей и задумалась.
— А чем тебе гиены насолили?
— Они мерзкие! — скривился Лев. — Представь себе — бежишь ты по саванне, преследуешь антилопу.
— Я?!
— Нет, я! Бегу я, помнится, по саване, преследую антилопу. Догоняю, сваливаю на землю ударом лапы…
— Как ты можешь это помнить? — усомнилась Собачка. — Ты же никогда в Африке не был?
— Что ты понимаешь! — горько усмехнулся Лев. — Во мне говорит память предков.
— А-а-а… ну тогда ладно.
— И тут, — Лев насупился и всхлипнул. — Эти твари… Мерзкие вонючки… и сожрали добычу! Мою добычу, понимаешь!? — он ударил себя лапой в грудь и скорчил кислую рожу. — Нет, не терплю.
