К собственному удивлению, он рассмеялся.
— Чего веселишься, Лис? — спросил Вэн.
— Теперь я понимаю, что чувствуют боги, когда я их о чем-то прошу, — объяснил Джерин. — Они заняты своими делами, и им совсем не нравится, когда их отвлекает простой смертный вроде меня, которому суждено исчезнуть уже через несколько лет, независимо от того, сделают они что-нибудь для него или нет. В их представлении я им лишь досаждаю, не более.
— Хм, что ж, у тебя это неплохо выходит, — заметил Вэн.
Джерин не очень понял, что прозвучало в его словах. Похвала или злая насмешка? Мгновение спустя он пожал плечами. Так или иначе, сказанное било в цель.
Джерин оттянул тетиву к уху и отпустил. Задрожавшая тетива хлестнула его по запястью. Стрела полетела в заданном направлении и угодила прямо в бок молодого оленя, забредшего слишком близко к кустам, за которыми скрывались охотники. Олень, ломая подлесок, поскакал прочь.
— За ним! — вскричал Джерин, выскакивая из убежища. Вместе с Вэном, Джероджем и Тармой он бросился по кровавому следу.
— Ты хорошо зацепил его, Лис, — пыхтя, сказал Вэн. — Далеко он не убежит, а значит, у нас сегодня будет пир. Оленина, репчатый лук и эль, чтобы все это запить. — Он облизнулся.
— Вон он! — махнул рукой Джерин.
Олень не смог убежать даже на расстояние полета стрелы. Он лежал на земле, укоризненно глядя на ранивших его людей. Как всегда, видя влажные черные глаза благородного обитателя леса, пристально следящие за ним, Лис испытал минутные угрызения совести.
Чего нельзя было сказать о Джеродже. С яростным криком монстр накинулся на лежащего оленя и впился клыками в его горло. Олень немного посучил ногами и затих.
Джеродж поднялся. Пасть его была в крови, и он частично ее облизал. Остальное текло с массивных челюстей на грудь, густо поросшую коричневатой шерстью.
— Это было совершенно необязательно, — сказал Джерин, изо всех сил стараясь говорить мягко. — Он бы все равно скоро умер.
— Но мне нравится убивать, — ответил Джеродж.
Судя по тому, как блестели его глубоко посаженные глаза и с каким свистом дыхание наполняло легкие монстра, ему не просто нравилось это занятие. Оно приводило его в настоящее возбуждение. Неожиданно увеличившаяся и довольно значительная выпуклость у него в штанах говорила о том же. Джеродж еще не знал, что возбуждение от охоты может перейти в иной род возбуждения, но уже скоро ему предстояло это узнать.
«И что же тогда?» — спросил себя Джерин. Еще один вопрос, который требовал незамедлительного разрешения, особенно если учесть и то, как смотрела на Джероджа Тарма. Почему, ну почему ему на голову обрушивается все сразу? Трокмуа, гради, их боги, а теперь еще пробуждение половой тяги в чудовищах. Это ведь несправедливо. С неприятностями много легче справляться, когда они наседают поодиночке. Но как можно решать проблемы, когда ты не успеваешь разделаться с одной, как тут же на тебя наваливается очередная?
