— Ты говоришь злые вещи, очень злые.
— И поделом, — ответил Лис. — Единственное, чем я обязан твоему вождю, так это тем, что я собрал в Лисьей крепости своих вассалов как раз для того, чтобы выступить против него, как вдруг на нас напали гради, и благодаря этому мы смогли отразить их удар без больших потерь.
— Хотел бы я сказать то же самое, — мрачно ответил Дивисьякус. — Они обрушились на нас, да еще как. Я так понимаю, что ты уже слышал о том, что они напали на нас, приплыв на кораблях, уже после своей вылазки против вас.
— Да, я слышал об этом, — сказал Джерин. — Если бы они не нанесли удар и нам, и вам, полагаю, мы с Адиатанусом вели бы сейчас войну, и тебе бы не пришлось стоять тут передо мной вместо него, спрятав в карман свою гордость.
Дивисьякус поморщился.
— Да, у тебя и вправду злой язык, Лис, ух какой злой. Говорят, в давние времена бард мог убить человека, сложив о нем грубую песню. Я бы ни за что этому не поверил, не доведись мне познакомиться с тобой. — Он поднял руку, на запястье сверкнул золотой браслет. — Не благодари меня пока. Ты еще не слышал, что я собираюсь тебе сказать.
— Говори, — сказал Джерин, от души веселясь. Он как раз собирался поблагодарить трокмэ за столь высокую оценку его сарказма. — Что ты такое хочешь мне сказать, чего я еще не слышал?
— Что десять дней назад на нас снова напали, на этот раз — злой колдун, пришедший по суше, и мы снова были побиты. — Дивисьякус оскалился, снедаемый отчаянием. — Поэтому, из боязни, как бы не случилось чего похуже, Адиатанус готов сражаться на твоей стороне, под твоим началом, как тебе будет угодно, главное, чтобы твои люди и колесницы были заодно с нами. Что бы ни случилось потом, даже если ты станешь нашим господином, это все же лучше, чем господство гради.
Он задрожал в приступе почти суеверного страха. Трокмуа, приехавшие вместе с ним на колесницах, принялись жестами отгонять зло. Гради, взятый Джерином в плен, считал поражение лесных разбойников чем-то само собой разумеющимся. Очевидно, трокмуа были того же мнения на этот счет. Это встревожило Джерина. Какие же союзники выйдут из дикарей, если они, только завидев врага, побегут с поля боя?
Он задал этот вопрос Дивисьякусу.
— Мы сражаемся достаточно храбро, — заявил трокмэ. — Просто дело в том, что что-то все время складывается не в нашу пользу. Будь я проклят, если знаю, почему так происходит. Наверное, у вас, южан, все иначе, если вы однажды уже сумели победить гради. Рядом с вами, я надеюсь, и у нас все получится лучше.
