Совесть у Эдварда, похоже, отсутствовала , так как он ни разу не пришел проведать меня. Это ладно, но я так хотела спросить у него, когда же мне можно будет вновь прийти!
Так прошла неделя. Я постоянно смотрела на свой порез как на часы, мысленно ускоряя его заживление. Баррон ворчал, по поводу моей рассеянности, но зато он ничего не знал.
Он не знал, что я бываю в особняке и это меня совершенно устраивало. Я не хотела ему говорить об этом, но и не делала из моих посещений тайны. В конце концов мои действия не были направлены во вред Баррону, поэтому ему не пришлось бы злиться на меня.
Третья четверть: убывающая луна
Войдя в его кабинет, я в нерешительности остановилась у двери, так как во мне ни с того ни с сего появилось дурацкое чувство страха. А когда он обернулся, оно уже стало неконтролируемым.
Он смотрел на меня с подозрительной внимательностью, а я все еще лелеяла надежду, что все обойдется, успокаивая себя тем, что рана совершенно зажила.
Таким образом лицо мое постоянно меняло выражения, наверное я смотрелась глупо, слабое существо играющее с могущественной волей вампира. Кому я дерзнула бросить вызов? Если бы мой мозг признал это, но он сопротивлялся и категорически и, видимо, безвозвратно ослеп.
Керран оказался около меня, в несколько больших шагов и, не успела я опомниться, схватил мою руку и задрал рукав.
Я ойкнула от неожиданности и боли. Побледнев, тут же почувствовала себя маленькой букашкой, которую сейчас обязательно раздавят, но все еще старалась сохранить напыщенное грубое спокойствие, авторитет слона.
Он вперил острый взгляд в белую нить затянувшейся ранки и отрезал:
«Я так и думал». Из груди его вырвался вздох.
Мое сознание отключилось. Снова я не знала врать ли ему или нет. Какой раз он уже кидал двусмысленные фразы.
«Кто напал на тебя? Кто все это устроил?»- прогремел он.
«Никто»- прошелестела я, чувствуя близкую кончину.
«Не лги мне! Отвечай как все произошло!»
«Неужели ты учувствовал зажившую уже рану?»
«Нет конечно. Но когда Эдвард вынес тебя на руках из особняка, мне показалось это подозрительным».
Тут все стало ясно. Он либо наблюдал в окно, либо случайно заметил наше предприятие, теперь превратившееся в осечку.
«Сейчас я убедился, и мои подозрения подтвердились. Что произошло?»
«А разве ты сам уже не знаешь?»
«Я хочу все услышать от тебя лично».
«Ничего страшного не произошло. Ничего такого, что угрожало бы моей жизни. Я добровольно отдала свою кровь, так что тут только моя вина».
