— Я тебе не помогала… — Герцогиня возмущенно вскинула голову.
— Помогли, помогли, — убежденно сказал колдун. — Вы выдали мне имя последнего хранителя рукописи аль-Харита, и для меня теперь нет ничего проще, чем раздобыть бесценные записи. И уж поверьте, проклятого старого герцога я заставлю помучиться так, как в Хелле — царстве мертвых, его не мучил, наверное, ни один демон… Мерзавец! Я прямо киплю от гнева… Ах, как хотел бы я повернуть время вспять и оказаться в замке в тот миг, когда проклятый колдун преследовал вас! Я бы вызвал его на смертельный поединок — вы стоите того, чтоб ради вас рисковать жизнью, — Каракубас смутился и умолк. Он отвернул от герцогини свое раскрасневшееся лицо и уставился на угли камина. Секунд пять длилась острая, полная напряжения пауза, а потом старик вдруг сказал громким, торжественным голосом:
— Знайте же, мужественная госпожа Марта Винкельхофер, в мире ничто не происходит просто так. За всем следит незримое и совершенное Око божественного Правосудия. Каждое событие в мире имеет свое предназначение, все события связаны между собой, все они рано или поздно приводят к результату, угодному Высшей Силе… Вот почему псы, столь мужественно защищавшие вас при жизни и которые в виде призраков стоят сейчас в этой комнате, являют собой ключ от замка цепей, вас сковавших.
— Ах, не мучай меня, — воскликнула герцогиня и закрыла лицо руками. Плечи призрака содрогнулись, словно от рыданий. — Зачем терзаешь ты меня напрасной надеждой?
Каракубас, забывшись, подскочил к герцогине и попытался взять ее за руку, но его ладонь прошла сквозь Марту Винкельхофер как через пустоту.
— Прошу вас, не думайте так, — дрожащим голосом сказал он, отступая. — Я искренне желаю помочь вам. Однажды в мои руки попала старая книга, написанная еще до того, как вы родились и как вас постигло несчастье. В книге не уточнялись детали, но говорилось, что в мире появится призрак женщины, сопровождаемый двумя собаками… Ваше освобождение, герцогиня, произойдет в день, когда щенков, в жилах которых течет кровь одной из собак, охранявших вас в ту страшную ночь, два юноши подарят одной…
Но в этот момент Генрих, у которого занемела нога, решил переменить положение и, сделав шажок в сторону, наступил на лапу неизвестно откуда взявшейся а кошки. Ночная тишина взорвалась пронзительным кошачьим воплем. Каракубас на полуслове умолк, а Генрих обернувшись, увидел дюжину черных кошек — они сидели на том месте, где раньше лежал Клаус Вайеберг, и пялили на мальчика желтые блестящие глаза. Клауса нигде видно не было.
