Двойной язык | страница 17
Мой отец ответил без промедления и мрачно:
– Потому что мы заплатили кучу…
– Старый друг! По-моему, мы уже почти все сказали. Остался вопрос: как скоро девушка сможет уложить вещи и приехать? У нее есть служанка, я полагаю? Ты пришлешь ее в приличном экипаже? Мы ведь должны заботиться о доброй славе храма! Что до твоего вопроса, Ариека, так мы полагаем после услышанного нами, что в тебе могут быть латентные, то есть непробужденные способности, не очень – посмею ли сказать? – обычные; не предмет для гордости, уверяю тебя, однако которые нам… но достаточно. Все объяснится само собой.
– Где она будет жить?
– О, у нас есть удобные помещения, старый друг. Храм обширен, ты знаешь. Все эти души! А так как я случайно попечитель…
– Она может почитать себя счастливой, – сухо сказал мой отец. – Что-нибудь еще?
– Мы назначим нашего представителя для заключения соглашения, а ты, полагаю, назначишь своего. Но она может приехать и раньше. У нас ведь нет разногласий? Все просто и открыто.
– Она нам здесь больше не нужна.
– Надеюсь, ты хочешь сказать, что все улажено, к ее удовлетворению? Любой другой смысл…
Моя мать встала, а потому встала и я. Она сказала:
– Ионид Писистратид, я благодарю тебя.
Мой отец почтил меня суровым взглядом.
– Ну, девочка, ты так ничего и не скажешь?
– Досточтимый отец…
– Иониду, имел я в виду.
Но опять мои слова оказались не теми и лишенными смысла:
– Этот чудесный день…
Когда я в последний раз взглянула на Ионида, он не улыбался, он громко хохотал, что с ним случалось редко.
Моя мать прямо-таки вытолкнула меня из комнаты.
II
Последний зимний снег на широкой главе Парнаса; где-то там, в глубокой долине у колен горы, были Дельфы, центр земли.
Меня пробудили от тревожного забытья на заре. Мне снились путаные сны, а в те дни я придавала большое значение снам, хотя теперь по большей части оставляю их без внимания. Каждый день мы избавляем наше тело от мусора. Думаю, что во сне с его видениями мы тщимся избавить от мусора наш рассудок. Не то чтобы я думала так в те дни. Разумеется, нет. Я просто осознавала с легкой брезгливостью, что люди, подчиняющие свои поступки снам, пытаются ходить по воде, как посуху. Тот день начался, как обычно, с первым проблеском зари. Не успела я одеться и закутаться в плащ, как мой отец призвал меня к себе. Когда я поклонилась, спрятав обе руки, он достал мешочек из мягкой кожи и отдал мне. При этом моя рука коснулась его руки, и я стремительно ее отдернула. Голосом, который для него был очень добрым, он сказал, что это не важно.