Джо тихонько смеется.
— Так, по-твоему, этот жирный поросенок Гас Маккей втюрился в нашу девочку?
Лори тревожно смотрит на него, потом улыбается и кивает головой.
— Знаешь, Джо, я все думаю, куда же девался мой торт. Если верить Робби, он не виноват. Кто же…
— О-о-о, мама, о-о-о!
— Что там, господи? — Лори бросается в кухню, Джо — за ней.
На постели сидит, скорчившись, Дженни Ли — ее мутит. Каждый приступ рвоты словно выворачивает внутренности. Глаза покраснели. Она едва смотрит на отца и мать. Девочка вся дрожит.
— Господи помилуй, что с тобой, маленькая?
— Мама, о-о, о-о! — Дженни Ли горестно мотает головой, глядя на Лори ввалившимися глазами. — Я нечаянно, прости меня, мамочка!
Лори Ли присаживается на кровать и обнимает дочь.
— Джо, достань английскую соль в буфете и принеси стакан воды да намочи мне тряпку — возьми ее вон там. Девочка больна, видно, что-то серьезное!
Вдруг в нос ей ударяет запах орехового торта — в рвоте на простыне она видит желтоватые волокна плохо пережеванных кокосовых орехов. Лори зажмуривается. Так это Дженни Ли съела праздничный торт! Вот уж на кого бы не подумала!
— Мама, я откусила малюсенький кусочек, а торт был такой вкусный-вкусный! — Слезы льются в три ручья по щекам девочки. — Он был такой красивый, и я нечаянно…
С тюфяка поднимается Робби, протирая сонные глаза.
— Что случилось?
— Дженни Ли заболела, ей очень плохо. Надо позвать доктора.
Мальчик ощущает запах рвоты, и его тоже начинает мутить. Замирая от страха, он вспоминает, что однажды вечером у кошки Скиппи была такая же рвота и папа тогда сказал, что это ничего, просто она ждет котят, собирается родить; а на другой день утром Робби нашел ее на крыльце мертвой.
Робби хочет скрыть от родителей свои мысли и все-таки спрашивает:
— Мама, это у нее пройдет, да?
— Что ты сказал, мальчик? — наклоняется к нему отец.
— Я ничего.
— Зачем ты лжешь? Ведь ты что-то сейчас говорил?
Робби поднимает лицо, мокрое от слез.
— Чего ты плачешь?
— Я не плачу, папа!
— Не лги. Скажи, что с тобой?
— Дженни Ли тоже умрет, как Скиппи? — Теперь уже Робби плачет, не таясь.
Отец растерянно смотрит на него.
— Да нет же, сынок, не умрет, зачем ей умирать? — Она… она… она собирается родить, да?
— Ты что, рехнулся? Перестань болтать!
— Папа, Скиппи ведь тоже так болела, а ты говорил: «Все будет хорошо, она должна родить, потому ей и плохо». А она, она… — у Робби перехватило горло, он валится на тюфяк и натягивает на голову одеяло. В мозгу неотступно возникают одни и те же картины: рвота у Скиппи и рвота у Дженни Ли, Скиппи наутро немая, застывшая; Дженни Ли и Скиппи, Скиппи и Дженни Ли. Сестра с мордочкой Скиппи и Скиппи с лицом сестры. Сестра — немая, застывшая, со струйкой зеленовато-красной крови, вытекающей изо рта. Скиппи зарыли в холодную сырую землю. Ужас! Просто ужас!
