— Мамочка, — говорит Робби, — если я буду хорошо работать, меня там оставят, правда? Может быть, ты тогда сможешь немножко отдохнуть, а?
Лори долго смотрит на повзрослевшего сына и, чтобы не выдать своих чувств, переводит взгляд на Дженни Ли, потом отходит от стола. О боже, боже!
А Робби вдруг вспоминает белокурую девчонку. Только бы не вышло из-за нее неприятностей!
Да, дети становились взрослыми. Кончилось их совместное купание в цинковом корыте. Впрочем, это-то уже давно кончилось. Одеваясь и раздеваясь, они старались не смотреть друг на друга. Те же человечки, что были два месяца назад и два года назад, и все-таки иные — повзрослевшие. Дженни Ли не очень-то выросла и едва ли пополнела, но что повзрослела — это несомненно. Она уже больше не щеголяла в штанах брата и не старалась походить на мальчишку. Теперь ей хотелось выглядеть модной девицей. Она нанялась смотреть за двумя белыми детьми и после школы ходила на работу, но долго там не продержалась, так как хозяйка сочла ее слишком дерзкой. Лори Ли покачала головой и улыбнулась. Она представила себе, как пигалица Дженни Ли смотрит, надув губы, на белую женщину и сердито моргает ресницами.
— О господи, это же Янгблад, только еще позанозистей! И от Барксдэйлов тоже кое-что унаследовала! Ну и дети! Вот бы мама Большая порадовалась их характерам! Уж они-то не дадут белым спуску!
Дженни Ли шла в кухню и, оглянувшись на мать, сказала со смехом:
— Хм, ты угадала. Ни один крэкер, даже самый большой богач, не посмеет командовать Янгбладами!
Робби тянулся вверх, как сахарный тростник. Рос не по дням, а по часам, мужал, здоровел. После школы ходил на работу, хозяева им были довольны. Поедал все с волчьим аппетитом — у Кроссов больше, чем дома, потому что там кормили лучше и всегда давали третье блюдо. Но если хозяйка заставала его за обедом, он почти ни к чему не прикасался. «Что это ты, мальчик, ешь, как птичка? — спрашивала она с улыбкой. — Не понимаю, чем ты только жив!» «Ох, если б она знала!»—думал Робби.
Все бы хорошо, если бы не белобрысая девчонка Бетти Джейн. Вечно лезла к нему с разными фокусами, дразнила и причиняла неприятности. Как-то раз, в пятницу, он пошел в подвал за углем. А она подкралась сзади и зажала ему глаза руками. Он испуганно охнул, стал вырываться, но она не отпускала, навалившись на него своим крепким телом, обдавая сладковатым и резким запахом детского пота. «Угадай кто?»
Наконец он вырвался и обернулся к ней. Она была только самую чуточку выше его. Крупная, полная, голубоглазая, с красными, как вишни, губами. Вечно навязывается со своей дружбой. Он не видывал еще такой отчаянной девчонки! Но она была белая, а он — чернокожий, и он не хотел терять из-за нее место и потому терпеть ее не мог.
