— Вот, вот, слышишь, — перебила Сара, — и мне он то же самое твердил! Мальчишка вообразил, что он белый, теперь и валит все на тебя. Ну и ну, господи Иисусе!
Прибежала Дженни Ли и замерла на пороге. Робби искоса взглянул на сестру и поймал сочувственный взгляд ее больших карих глаз.
— Да, я ему велела давать сдачи, если его будут бить, — наконец промолвила Лори.
— Но ты же не велела ему драться с белыми ребятами! А он знаешь кого повалил на землю? Одного из маленьких рыжих Джонсов.
— Я ему не говорила, что белых трогать нельзя.
— Ну, так хоть сейчас скажи, пока еще не поздно. Вдолби ему это в голову. А то ведь парень воображает, что он белый.
— И вовсе он этого не воображает, — ответила Лори, осторожно подбирая слова, чтобы скрыть свое раздражение. — Робби прекрасно знает, что он негр. Но знает и то, что он нисколько не хуже любого белого мальчишки.
— Ну и ну! — воскликнула Сара Вилсон. — Милая моя, ты еще пожалеешь о своих словах, чтоб мне с этого места не сойти, пожалеешь!
Лори вспыхнула, она так разозлилась на соседку, что готова была запустить в нее раскаленным утюгом.
— Иначе я не могу, Сара. Я никогда не стану говорить своим детям, что белые лучше их, потому что это ложь. Ей-богу, вы это и сами знаете, так же как я!
Мисс Вилсон совсем сгорбилась и, дрожа всем своим старческим телом, попятилась к двери.
— Ну и ну! И несчастные дети все это слышат! От этого, Лори, добра не будет, как бог свят!
Старуха ушла. Робби сел в кухне обедать. Одной рукой он держал ложку, а другой поглаживал Скиппи; та мурлыкала, вертела хвостом и поглядывала на мальчика. Дженни Ли сидела на кровати и учила уроки, а Лори, орудуя утюгом, размышляла, правильно ли она поступила. Принуждала себя думать спокойно. «Верно ли я поступила? Конечно, не следовало так разговаривать с Сарой. Завтра пойду к ней и извинюсь; может быть, даже сегодня вечером. Но она не имела права вмешиваться. Лори обычно не сердилась, когда чужие люди делали замечания ее детям; но требовать, чтобы они не давали сдачи ребятам белых, — это уж слишком!
Глядя на огонь, угасающий в камине, Лори чувствовала себя усталой и старой, она думала о том, что все не так легко и просто. Вобьешь детям в голову, что они не хуже белых, научишь отвечать ударом на удар, а что с ними будет потом? Рустера Мейсена вздернули за это на виселицу, а Джо Бей Коллинса — повесили на дереве. А ее брат Тим? Эх, Тим, Тим! Никогда она не забудет, что сделала тюрьма с ее младшим братишкой. В конце концов, может быть, старуха Сара не так уж не права? Может быть, это она, Лори, направляет своих детей по неверному пути? Не учит их, как надо жить в стране, где белые — единственные хозяева, скрывает от них негритянскую заповедь: «Будь вежлив с белыми, помни свое место, снимай перед белым шапку, улыбайся, если он требует! От этого тебя не убудет, и не так уж плохи белые — цветной человек обязан знать, как вести себя с ними». Но мама Большая говорила: «Никогда не улыбайся белым, но и не плачь перед ними!» Все-таки где правда и как ей воспитывать собственных детей?
