— Время упреков прошло, давным-давно прошло. Моя вина в том, что я вообще позволил Хелене работать на этого человека.
— Мистер Пеннер, — сказала Керри, — ей двадцать лет, она вольна делать всё, что захочет.
— Тогда я себе так и сказал. И не в силах ничего изменить. Но не позволю этому снова случиться.
— Но, сэр…
Джейкоб шагнул вперед, оказавшись между Пеннером и Керри. Ее лицо вспыхнуло от гнева, и она чуть не оттолкнула офицера в сторону, но в последний момент одумалась. Джейкоб пожал руку мистеру Пеннеру и сказал:
— Благодарю вас за то, что уделили нам время, сэр. Мы вас больше не побеспокоим.
Развернулся и широко зашагал к машине.
«Он считает, что я должна послушно следовать за ним, — подумала Керри, — как милая маленькая девочка… Ладно, последую, — решила она, бегом догоняя Джейкоба. — Но мне это явно не мило».
* * *
Керри все еще была рассержена, поторапливаясь за Джейкобом назад к машине.
— Что за чертовщина здесь происходит?
Джейкоб погрозил Керри пальцем, словно она была ребенком, которому он собирался вымыть рот с мылом.
— Ну-ну! Следите за языком!
— Ладно, тогда «что за дела, ёксель-моксель, да провалиться всему… куда-нибудь»! У вас должна быть адски уважительная причина для этого.
Джейкоб открыл дверцу со стороны водителя и уже ступил в машину одной ногой.
— Как я понимаю, под «этим» вы подразумеваете прекращение переговоров, которые не дадут нам ровным счетом ничего.
— Ну… да. Думаю, да.
— Отлично. До тех пор пока вы знаете, чем возмущаетесь.
Он сел в машину. Керри глубоко вздохнула, потом тоже забралась внутрь. Джейкоб погнал машину прочь от фермы Пеннера. Он сказал:
— Я сделал для мистера Пеннера столько, сколько мог. Дал ему понять, что уважаю его самого и его взгляды. Во всяком случае теперь мы поговорим с Хеленой.
Керри ухмыльнулась:
— Значит, ваш план «Б» был такой же, как и у меня.
— Меня больше волнует случившееся с Хеленой, чем чувства мистера Пеннера.
Ухмылка Керри померкла:
— Должна признать, вы меня удивляете.
— Тем, что не одобряю преступлений мужчины в отношении женщин? Или намерением попрать волю отца и выяснить, что в действительности произошло?
— Ну, нет…
— Чем же тогда? Тем, что у меня нет бороды? Что я не говорю «шо» и «ага»? Я нормальный человек, как любой другой. В вере меннонитов столько же разнообразных оттенков, сколько индивидуальностей в поселении.
— Вы становитесь несправедливым.
— Возможно, вы так думаете просто потому, что атеистка.
— Вообще-то говоря, я верующая. Но ваша вера кажется мне чем-то… очень-очень личным.
