Она занимала его мысли, она заставляла его страдать и думать о совершенно невозможных планах освобождения. Он находился на грани нервного срыва. Отступиться от любимой женщины он не мог, но и не мог предложить взять кого-нибудь взамен. Две, пять, десять рабынь не могли удовлетворить кровожадность жрецов и фанатиков. Им нужна была такая жертва, которая бы показала всем, насколько он дорожит своей властью, своим правом на управление Коацаоком, верой своего народа.
Кинич-Ахава чувствовал, что разрывается на части. Он любил Иш-Чель, и, наверное, слишком был счастлив, а боги позавидовали. На ум не приходило ни одного дельного плана по спасению жены. Он не мог напасть на теокалли и выкрасть ее — за нею следили охрана и служители. А толпа религиозных горожан, готовых ради общего счастья бдеть всю ночь на площади и петь гимны… Тут ему вдруг стало стыдно, он поставил себя на место одного из горожан, на чью дочь упал божественный выбор — мужчина и его семья были счастливы, горды тем, что смогли внести свою лепту в спасение от голода тысячи жизней своих родных.
«Возможно, я проявляю малодушие?» — подумал он, — «Ведь это выбор бога, это честный жребий… Скорее всего — это плата за власть!» — А возможно за его некомпетентность… молодость… неуверенность… Иш-Чель — дорога ему, но завтра он потеряет ее навсегда. Именно с этим он не мог согласиться, против этого бунтовал и был готов совершить любой безумный поступок.
В его покои бесшумно вошла мать. Ей достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, в каком он состоянии. С одной стороны Уичаа была удовлетворена — она пожинала плоды, но состояние сына ее испугало. Необходимо было принимать меры, иначе все планы могли потерпеть крах.
«Неужели мой сын, взрослый мужчина, так увлечен этой рыжей?!» — Уичаа удивленно и презрительно скривила губы, но вслух произнесла:
— Сын мой, ты должен смириться, поискать в своем сердце радость… Твои подданные не поймут тебя, ахав! Для бога нельзя ничего жалеть! — Сын посмотрел матери в глаза и почувствовал, что поддержки не получит.
— Твой народ будет тебя уважать, усмири гордыню, отдай женщину с радостью, об этом просит бог Чаку!
— Пусть он просит, что угодно, но не ее!
— В тяжелые минуты мы должны жертвовать нашим богам именно самое дорогое! Твой отец бы так никогда не сказал! Как ты можешь управлять народом, если ничем не желаешь жертвовать? Правление не только права, доходы, почет, но и еще большая жертвенность, сын. Очень жаль, что ты к этому не был готов. Именно сейчас, ты должен доказать всем, что у тебя твердая рука и ради города ты способен на все!
