Поющие превозносили редкую красоту, которая непременно должна понравиться и удивить бога, благодарили отца и мать, которые подарили Коацаоку такую божественную женщину…
«Вот именно, вам меня подарили, а вы хотите меня убить!» — Иш-Чель уже пришла в себя, гипноз перестал действовать и вместо религиозного трепета или хотя бы жалости к себе, в ней креп бунт. Он ее пугал, потому что она должна была испытывать гордость, от божественного выбора, удостоенной чести. Но в душе не возникало послушание и покорность, на которую были рассчитаны песни, которые казались ей теперь страшно заунывными и печальными.
Перечислив все женские достоинства Иш-Чель, прислужницы перешли в наступление на ее сознательность. Избранница должна быть ласковой с всесильным. Услужливой во всем, покорной, тогда он пошлет городу дождь и богатый урожай, не даст голоду убить детей и матерей, придаст силы их мужчинам, отгонит ацтеков прочь…
«Да уж, так эти псы и уйдут!» — уже все существо Иш-Чель сопротивлялось происходящему, оно не хотело умирать.
О какой славе и почестях ей говорят!? Ее совершенно не интересует вечная благодарность граждан, которые мирно спят в своих постелях, и только фанатики бодрствуют, чтобы на рассвете следовать за ритуальной процессией! Она молода, красива, богата, счастлива, любима! Она хочет жить здесь и сейчас! Ей ни от кого ничего не нужно! О, боги, как же она хочет жить, просто жить! Неужели они не могут этого понять?! Ведь это так просто!..
«Отпустите меня, — мысленно обращалась Иш-Чель к своим стражам, продолжающим петь. Она пыталась заглянуть им в глаза, найти сочувствие, но прислужницы опускали тяжелые веки и продолжали свое дело.
«Помогите же мне!» — взгляд ее, полный мольбы, перебегал с одного лица на другое, но служанки смотрели поверх ее головы…
«Неужели среди вас нет никого, кто бы мне помог?! Я же не могу справиться со всеми вами! Где же помощь?» — тут Иш-Чель поняла, что рассчитывать на слуг нечего, помощь может, прийти только извне, и только от Кинич-Ахава. Но где же он. Ведь он ее муж. Он ее любит, он ее защитит. Конечно, как же раньше она не додумалась! Именно он войдет сейчас и прекратит все это.
«Ну вот, вот его шаги!» — шаги действительно слышались отчетливо, но это шли рабы, которые должны были забрать грязную воду. Среди них Иш-Чель так и не увидела своего мужа. И снова паника охватила женщину. Почти отчаявшись, набравшись смелости и гордости, она попыталась достаточно твердо задать присутствующим вопрос:
