Кинич-Ахава настоял на своем. Более того, он сам присутствовал при ритуале с самого начала, отдавая последние почести отцу. Он свято верил, что теперь, сможет в любое время приходить в молитвенный дом и беседовать с ним, спрашивать его совета.
На следующий день после смерти халач-виник был перевезен в специальное помещение под главным залом в молитвенном доме. Его тело положили на каменную плиту и отделили голову. В то время как голову бережно опустили в чан с водой, насыщенной травами, и поставили варить на медленном огне, тело обернули в саван, переложили на пестрые носилки и предали огню на центральной площади в присутствии всего города. Затем, собранный пепел Кинич-Ахава поместил в глиняный горшочек, приготовленный для этой церемонии и освященный в храме Ицамны.
В это время, резчик по дереву уже изготовил деревянную статую, очертаниями полностью соответствующую умершему Копану, воспроизведя каждый шрам на теле умершего, и разрисовал ее, изобразив полную боевую раскраску воина майя. Теперь предстояла поистине ювелирная работа, которую выполнял специальный мастер. Он отделил от черепа заднюю его часть. Затем залил вовнутрь священную смолу с травами и начал придавать черепу черты лица живого Копана. Мастер был настоящим художником. Через некоторое время на Кинич-Ахава, не выходившего ни на минуту из мастерской, взглянул пустыми глазницами отец. Посовещавшись с наследником умершего, мастер, для пущей убедительности, вставил в глазницы отполированные кусочки обсидиана, которые, поблескивая в свете факелов, оживили маску и придали несколько веселый вид покойному халач-винику.
Кннич-Ахава самостоятельно взял в руки голову отца и соединил ее со статуей (в нее был вставлен горшочек с пеплом правителя Коацаока). Водрузив на голову убор из ярких перьев, украсив грудь дорогими ожерельями и браслетами, сын халач-виника преклонил колени перед статуей и попросил оставить его наедине.
Уичаа с радостью покинула и сына, и, выглядевшего очень живым, Копана.
Кинич-Ахава, когда его оставили одного, стал держать совет с человеком, которого при жизни почитал, но редко мог поговорить. Отец оставил сыну клубок неразрешимых проблем. Неопытность и горячность могли сыграть с молодым правителем плохую шутку. Кинич-Ахава обращался к отцу за советом: кому можно доверять, а кого лучше выдворить из города. Мысленно молодой правитель обращался к отцу, прося совет, но не получал ответа. Временами ему казалось, что он слышит голос Копана, но это были голоса служителей, раздававшиеся далеко наверху.
