Пруденс распаковала вещи, приняла душ, привела в порядок волосы и постаралась понять, чем оттолкнула Колина. Не вспомнив ничего такого, надела белые слаксы, белую хлопчатобумажную блузку, кардиган, связанный матерью, и спустилась вниз.
Из кухни доносился смех Колина. Она тихонько проскользнула мимо, прошла большой зал, а оттуда к двери. Петли громко скрипнули, когда девушка ее открыла. Выйдя, поспешила на другой конец острова, позади замка, который рассмотрела еще из окна. Там был большой луг, без единого деревца, поросший густой травой. А дальше, где остров сужался, на скалах высились руины какого-то строения. Теперь ей хотелось рассмотреть их поближе.
Кроме арки здесь еще сохранились и квадратные отверстия, видимо, когда-то бывшие окнами. Крыши не было, а плиты, покрывавшие пол, потрескались под воздействием суровой погоды. Пруденс прошла к проему, выходящему к воде. Забравшись в него, присела, удобно устроившись.
— Генрих VIII послал Томаса Кромвеля в Шотландию разрушить монастыри, — проговорил позади нее глубокий голос.
Пруденс повернулась и чуть не выпала из проема. Рядом стоял Хейли Монтгомери. Такой же высокий, как и его сын, правда, не мускулистый, но широкоплечий и стройный. С точно такими же пепельно-серыми глазами. Борода у него поседела полностью, а волосы — только на висках. Одет он был в брюки цвета хаки, коричневые замшевые ботинки, такого же цвета рубашку и вязаный свитер. Насколько она помнила, ему пятьдесят восемь. На этот возраст и выглядел. По бокам замерли оба добермана.
— Во исполнение приказа Кромвель сорвал крышу аббатства, позволив ветрам и непогоде довершить начатое. А все остальное, что посчитал ценным, попросту похитил. — Хейли говорил, держа руки за спиной. — Аббатство было одним из самых старых в Шотландии, поэтому оно такое маленькое.
— Ох, — только и могла произнести Пруденс, разглядывая писателя.
— Вы моя новая секретарша, — сказал он. — Пруденс Эдвардс.
Она улыбалась, стараясь не показать, что нервничает.
— Да. — Спустившись из проема, протянула руку. — Приятно с вами познакомиться, мистер Монтгомери, — и добавила: — Надеюсь, не помешаю вам работать.
Он слегка удивился:
— На улице я не работаю, мисс Эдвардс.
— А-а! — вымолвила Пруденс, сообразив, что сделала первое глупое замечание. — А вы не любите сидеть среди скал и слагать стихи?
— Я сейчас не пишу стихи, мисс Эвардс. Вот заметил, что вы направлялись сюда одна, и решил познакомиться.
