Мы даже не желали отдать себе отчет, что уже в кольце. Во избежание падения боевого духа войск.
Катастрофа на южных высотах Корсунь — Черкассы
28 января 1944 года
Под Звенигородкой русские превратили изгиб линии фронта в котел, нанеся нам в тыл два сходящихся удара. Близились ставшие для нас роковыми попытки прорвать кольцо окружения. В котле оказались шесть с половиной наших дивизий. И вот Верховное главнокомандование вермахта задумало ценой огромных потерь попытаться вытащить из котла эти дивизии. В штабах вовсю ковали планы деблокирования под кодовым названием «Свобода!». Во внутреннем кольце оставались всего лишь три занятые нами деревни. Хаты были переполнены — требовалось срочно кое-как разместить около 4000 раненых. Большинству из них все равно было уже ничем не помочь. Вывезти их самолетом не представлялось возможности — аэродром с грунтовым покрытием в Корсуне тоже раскис, и вот уже несколько недель там не приземлялись и не поднимались в воздух самолеты. Прямо в садах и у домов скопилось множество техники — орудий, танков, повозок, грузовиков и т. д. Все это приходилось оставлять, а предварительно приводить в негодность, чтобы враг не смог воспользоваться нашими вооружениями. Грузовики сжигались, у танков снимали гусеницы, у автомобилей простреливались шины. С собой прихватывали лишь самое необходимое.
Расчленение колонны перед выступлением:
Справа: 112-я пехотная дивизия;
Центр: 72-я пехотная дивизия;
Слева: танковый батальон СС;
Арьергард: 57-я баварская дивизия, 6 ООО человек под командованием генерала Трогвитца. Их задача: обеспечение прикрытия тыла.
Всего под командованием генерала Либа насчитывалось около 50 ООО солдат, готовых идти на прорыв. Каждый солдат понимал, с каким риском связан прорыв и какой кровью он нам обойдется. Но мы все-таки надеялись, что среди убитых не окажемся.
Февраль 1944 года
Вблизи населенного пункта Шевченковский мы (40 человек) ночевали в деревенской хате. Ночью снова загрохотала русская артиллерия — ураганный огонь. К счастью, место нашего временного постоя не пострадало.
А утром, когда канонада немного утихла, я получил от Шписа приказ забрать кухню 12-й батареи. И после обеда я на двух лошадях прибыл в расположение 12-й батареи. Она находилась метрах в 200 от нас. У кухни меня накормили и еще дали с собой хлеба и консервов. Я знал, что вечером предстоит прорываться. И уже сейчас мне было не по себе.
Повсюду чувствовалась нервозность. Раненых спешно укладывали на телеги. Не транспортабельных просто бросали. С ними оставались двое врачей, которые должны были передать их русским. Мне показалось, что эти люди были обречены на гибель. Да и вообще, что это значит? Ведь даже если тебя тяжелораненого немедленно отправить в госпиталь, шансы выжить так и так мизерные. И вот этих несчастных обрекали на медленную и мучительную смерть. Сегодня, разумеется, трудно представить себе нечто подобное.
