— За мной! — рявкнула я, едва мы оказались в коридоре, — Ты в своем уме?! Ты понимаешь, дура шоколадная, что он может тебя обратно в гетто запроторить?! Не спорь с ним! Никаких конфликтов! Сколько раз отмазывать тебя от неприятностей?! Никого в дирекции не волнует, что ты умная!
Мы вернулись в кабинет. Понурив голову, хупАра замерла посреди коврика бьяхатской работы.
— Я знаю, госпожа. Я виновата. Я дура. Я несдержанная.
Махнув рукой, я оборвала её покаяние.
— Куйли. Нельзя давать им преимущество. Нельзя показать слабость. Сколько раз мы с тобой об этом говорили? Они давят на тебя, потому что ты шоколадная, и им совершенно неважно, что ты при этом находишься на своем исторически обусловленном месте — в медицине. Давят просто по привычке, как на домашнего слугу.
— Но как же вести себя? Если и спорить нельзя, и..? Он даже с вами так себя… нагло вёл.
Я еле сдержалась, чтоб не зарычать. Если уж хупара заметила, что меня оскорбили… Впрочем, шоколадные всегда наблюдательны, а Куйли ещё и умная девочка. Потому-то она и врач, а не чистильщик канализации. А вот что я, аллОнга, белая, делаю в этой сфере деятельности… ну да ладно. Не время страдать от комплексов.
— Веди себя осмотрительно, Куйли, — со значением проговорила я. Моргнув, хупара покраснела — её щеки приобрели терракотовый оттенок. Помимо явного смысла моей фразы, она сообразила, что ляпнула бестактность, напомнив мне о пережитом в палате. И что об этом — ради нашей дружбы и моей чести — следует помалкивать.
Отправив младшую на пост, я пригорюнилась.
МЕРЗАВЕЦ.
Наглый, плохо воспитанный мерзавец. «Как вас там… займитесь своими клизмами и не мешайте мне думать». Эта фраза жгла меня изнутри. Я не смела показать себя оскорбленной там, в палате. Частично потому, что да Ринн именно этого добивался. Он — занят тем, что думает. А я, САнда КирАнна да Кун, дочь СамАла да Кун дас Лоа, лучшего математика современности, занята клизмами. Не лично, конечно. Но большего мне не доверят.
Это очень плохо, когда ты отличаешься от других… Не то, чтоб меня это серьёзно беспокоило, но порой именно это становилось главным источником моих тревог.
Конечно, я врач, и я знаю, чем именно и в какой мере все люди похожи и отличны друг от друга. Но я имела ввиду нечто более глобальное. Отсутствие общего признака своей расы. Если например, летун не может летать — наверное, ему тоже бывает несладко (дурацкая мысль)?
Я не умела возвести 673 в куб в уме за пятьнадцать секунд. Хоть тресни.
