— Минутку, друзья! — Дик поднял руку, и шум утих. — не
любитель я с деньгами связываться, но и задаром кормиться не
привык. Предлагаю договор: здесь мне дают жилье и еду на мой
вкус и выбор, а все, что люди хотят платить за песни, идет
трактиру. Годится так, хозяйка?
— Я-то согласна! Прогадать не боишься, певец?
— А что мне выгадывать? Кроме приюта да пропитания, мне
здесь ничего и не надо, а в дороге деньги — только обуза. Так
что, по рукам?
— По рукам! — засмеялась Хозяйка, и действительно ударили
по рукам. Ее рука умела быть и по-мужски твердой.
— Мое имя Тири, можешь так и звать. А тебя как зовут, певец?
— Когда как: Дик Найтингейл, Певчий Странник, Дик Соловей…
— И вправду соловей! — крикнули из зала. — пока молчит,
вроде и глядеть не на что, а как запоет — закачаешься!
Дик повернулся к слушателям:
— Ну что, кому сколько не жаль за стол и крышу над головой
для меня?
Град монет обрушился на стойку, — медь и серебро, но явно
достаточно, чтобы покрыть даже запрос Гримзи, который смотрел
на деньги, потеряв дар речи. Впрочем, Дик смотрел не на
Гримзи, а на Хозяйку. А та смотрела не на деньги, а на певца:
— Ты сказал, Дик, что эта песня — не твоя. Значит, обычно
свои поешь? Сам и сочиняешь?
— Стараюсь, Тири.
— А свое спеть что-нибудь можешь?
— Ну конечно! — и Дик вновь повернулся к залу.
— Спасибо всем, что так щедро оценили мои старания! А уж я
постараюсь не разочаровать вас и дальше. Сейчас спою вот такую
"Дорожную песню одинокого рыцаря". Рыцарь-то одинокий, но
подпевать никому не возбраняется. Попробуем?
По тревожной стране,
На надежном коне,
Я в неблизкий отправился путь,
Чтобы встретиться с ней,
Милой леди моей,
И в глаза ее только взглянуть…
Далека дорога, опасна, и все же
Для бродяги-рыцаря беды — не в счет!
Песня мне в подмогу, и конь мой — надежен,
Да и сам я стою чего-то еще!
И опять люди радостно отдались колдовской власти песен, а
Дик радостно ощущал слияние с этим залом, с этими людьми,
которых его песни превращали в единое существо. Единым ритмом
пели их голоса, стучали их сердца… Зал стал его очень
близким другом, понимающим с полуслова, подхватывающим с
полустрочки… И Дик понимал и чувствовал биение недавно чужих
сердец, стремление прежде чужих мыслей.
"Мы об одном всю жизнь мечтаем:
Быть понятым и понимать.
Мучительно в других врастая,
Снять отчуждения печать,
Чтоб благодарно замолчать,
В глазах чужих себя читая…." **
Чужие слова, но настолько верные, что грех не повторить.
Разве не в том состоит его, Дика Найтингейла, работа и
