капитана, и за любезнейшего из менестрелей… И вот уже Дик и
Твидо чокались за здоровье друг друга, обмениваясь
приличествующими любезностями. Потом толпа понемногу растащила
их в стороны, но как-то все же певец и воин на минутку
оказались рядом у стойки. Вояка был уже заметно подвыпивши и в
благодушном настроении; узнав Дика, он дружелюбно наклонился к
нему:
— Славный ты все-таки парень, певец, хоть и глуповат еще по
молодости… Слушай лучше бывалого Твидо! Конечно, бабы на то
и сделаны, чтобы головы нам морочить, и всяких хитростей для
этого у них больше, чем у нас волос на башке; но, чтобы тебя
не оставили в дураках, достаточно накрепко усвоить одну
истину: все они одинаковы! Вот и эта…
Дик чуть было не вспыхнул, но опять вовремя появились
кружки с вином, и опять начались заздравные речи. Вскоре Дик
на время остался один. Вино и его погрузило в благодушное
настроение, мысли текли лениво и приятно: "Славный все-таки
парень этот вояка, хоть и простоват… Да каким еще быть
наемнику! И знал ли он когда-нибудь женщин кроме тех, что
любят таскаться за солдатскими обозами… Эти, и верно, все на
один лад, да ведь ему иного и не надо, вроде того вина — был
бы хмель, и ладно… Да может ли он понять, кого назвал
"цыпочкой" и "служаночкой"!? И откуда ему знать, что
прекрасная и гордая Тири уже сделала выбор в пользу
бродяги-певца, способного ее понять, как никто?"
Время от времени подходили люди и просили спеть что-то из
вчерашнего. Дик пытался выполнять такие просьбы, но быстро
понял, что время для этого еще неподходящее. Как раз только
начинался приток посетителей, вновь вошедшие выискивали
знакомых, здоровались, обменивались новостями… Явно
следовало некоторое время переждать, и Дик решил это время
провести на свежем воздухе. Чтобы не привлекать лишнее
внимание и не встречать новые несвоевременные просьбы, он
решил воспользоваться кухонной дверью, через которую, видимо,
можно было пройти во внутренний двор трактира.
Так и оказалось. Менестрель вывалился во двор, на время
ослепнув от яркого весеннего солнца, с наслаждением полной
грудью вдохнул пьянящий свежий воздух…
…И вдруг, наконец, заметил в нескольких шагах от себя
пару — Тири в объятьях хвастливого Твидо. Дик дернулся, как от
ожога. Мелькнула мысль — вмешаться, защитить… но тут же он
понял, что защищать некого, — Тири отвечала на поцелуи с
нескрываемым удовольствием. Эти двое целовались самозабвенно,
закрыв глаза и не замечая непрошенного свидетеля, и певец
