По сравнению с Красноармейским отрядом бахчисарайцы, разумеется, находились в лучших условиях. Местные жители, они основательно приготовились к горно-лесной жизни. У партизан теплые ушанки, полушубки, на ногах почти у всех постолы — в том числе и у комиссара. Обувались они таким образом: сперва шерстяной носок, затем портянка из плащ-палатки, и все это плотно зашнуровывалось, так что ни вода, ни снег не страшны. В лесу такая обувь оказалась самой практичной.
У бахчисарайцев очень оригинальное расположение групп вокруг костров. Прошло всего два часа с момента их прихода в лагерь, а кажется, что они уже давно здесь живут. Каждая группа имеет свой костер, окруженный тщательно расчищенной от снега площадкой. На три метра от костра вбиты восемь кольев, образующих квадрат. На эти колья натянуто восемь плащ-палаток, а на полметра ближе к костру вбито восемь кольев повыше, к которым прикреплены концы палаток. Одна палатка служит дверью. В таком жилище сравнительно удобно могут расположиться двадцать человек.
Едва начало смеркаться, как длинная цепь партизан вытянулась параллельно речке Кача. Каждый из них знал задачу, у всех был бодрый вид, все стремились как можно скорее начать дело. Этому способствовало сознание собственной силы. Объединенные три отряда в один выглядели довольно грозно.
Через несколько часов мы были около Коуша, уже слышался лай собак. В километре от села разведчики напоролись на патруль, который сделал два выстрела и скрылся.
— Все по местам!
Командиры бегом повели партизан по садам и огородам, окружая Коуш.
Я вбежал в село с Ак-Шеихским отрядом по дороге, ведущей от Бешуйских копей, дал сигнальные ракеты. Через несколько минут ответили бахчисарайцы. В центре, у школы, нас уже ждали связные.
— Товарищ начальник штаба, деревня пустая, и гитлеровцы и коушанские полицаи сбежали!
— Передайте командирам, пусть ищут. Наверное, многие спрятались.
Я с Черным и группой партизан из Бахчисарайского отряда, взяв проводника, пошли в дом бывшего председателя колхоза, дезертировавшего из штаба нашего района. В узком переулке, ярко освещенном луной, стоял двухэтажный дом местной постройки с окнами и крыльцом, выходящими во двор.
Обыск ничего не дал. Стали допрашивать живущих в доме. Единственный ответ: "Не знаю". Я уже дал команду оставить дом, когда из отдаленной комнаты послышался голос партизанки Дуси:
— Товарищи, идите сюда!
В детской кроватке, согнувшись в три погибели, лежал мужчина, из-за спины его выглядывал немецкий автомат.
