— Будем вместе налаживать связь с отрядами, — сказал он мне.
Вечер. В центре шалаша бездымно горит костер. Иван Максимович, набросив на себя полушубок, наклонился к огню, думает.
— Что за стрельба была там на Алабаче? — спрашивает он.
— Мы с неприятельскими танками встретились.
— И что же?
— Подкрались к ним и напали. Получилось удачно.
— Ишь ты!
Иван Максимович не расспрашивает подробностей нашего боя, берет кружку и начинает чаевать.
— На вражескую группу напасть — штука нехитрая, а вот партизанский район сколотить будет потруднее, — после раздумья говорит он. — Нам главное — установить связь с отрядами, подсказать командирам правильный шаг. Ты, начштаба, маленько передохни и иди к ялтинцам. Там, слыхал, Мошкарин повыдумывал черт знает что, надо разобраться…
За шалашом гулял ветер, стонали сосны. Я лежал на дубовых жердях, но уснуть не мог: мешал ветер, мешали мысли. Как сложится партизанская борьба?
Утром я пошел к ялтинцам.
Величественные очертания горы Басман с резкими обрывами, сосны, каким-то чудом растущие на каменистых уступах, заросли векового бука, граба делают этот уголок одним из красивейших районов Крыма. Вдали синеет Альминская долина, кругом все лес и лес. Мы идем по свежему снегу, а внизу, почти до самого горизонта, темная полоса — там снега еще нет.
Нам надо подняться на высокую гору Кемаль-Эгерек. Снег забил плохо проторенные тропы, мы то и дело сбиваемся с пути. Подъем крут, да и разреженный воздух оказывает свое действие. Мы задыхаемся, а вершина как будто уходит от нас.
На несколько минут показалось солнце, стало светло. На высоте 1400 метров мы сделали привал. На юго-западе виднелись отроги горы Ай-Петри, но с Кемаль-Эгерек они не казались такими высокими, как из Ялты.
Мы издалека увидели движущиеся на пустынной яйле точки и сами прибавили шаг. Вот уже отчетливо стали видны фигуры в белых ватниках с винтовками за плечами. Я помахал рукой:
— Давай скорее! Свои!
Они бегом бросились к нам.
— Здравствуйте, товарищи! Куда вы?
Вдруг Семенов радостно закричал:
— Да ведь это ялтинцы!
Оказывается, командир Ялтинского отряда Мошкарин направил своих партизан в разведку к Гурзуфу.
Среди ялтинцев я увидел невысокого сутуловатого человека — Семена Зоренко, моего знакомого по Гурзуфу.
— Здорово, Зоренко! Тоже решил партизанить?
— Видишь, — пожав плечами, вяло ответил он.
…Приближаются сумерки. Идем по яйле. Тихо. На снежной целине легкая морозная корка. Идти трудно. Время подумать о ночевке. Я вспоминаю, что где-то в этом районе должен быть домик лесника Кравца.
