- Вы, наверное, плохо к уроку готовитесь? - спрашивает меня Шулейкин.
- Бедный Пушкин, - говорит Мария Филипповна.
Она начинает тоненько хохотать.
- Что с вами? - спрашиваю я резко.
- А грубить не надо, - говорит мне Шулейкин.
Виташа молчит.
Они сидят вокруг меня, как кочевники вокруг костра. Словно они долго мерзли и теперь можно погреться.
- Вы записываете? - спрашивает Шулейкин у Марии Филипповны.
- А как же, Михаил Андреевич, - говорит она, - ну конечно... - и записывает. Ведет протокол.
- А что вы скажете об уроке, Виктор Павлович? - говорит Шулейкин.
- Что я скажу... - говорит Виташа и незаметно по-приятельски мне подмигивает. - Так уроки проводить нельзя, конечно... Всякую чепуху несут учащиеся. Их нужно направлять. А то сегодня им Пушкин не нравится, завтра Толстой...
- Правильно, - говорит Мария Филипповна. - А еще университет кончили! - говорит она радостно.
- Вы бы лучше на уроки литературы не посылали пионервожатых, - говорю я Шулейкину. - Делу от этого пользы нет.
- Вы так думаете? - улыбается Шулейкин.
- А вы не кичитесь, - говорит мне Мария Филипповна.
- Класс доведен до катастрофы,- говорит Шулейкин.
- Да, - говорит Виташа. - Теперь до конца года и не выправить.
- Кошмар какой-то, - говорит Мария Филипповна.
- Надо в облоно сообщать, - говорит Виташа, - доигрались.
И он тоже!..
Я встаю:
- Теперь мне остается сдать дела, наверное?
Как я могу объяснить им всё? Всё, что произошло? Всё, что произошло с мной и с ребятами? Что-то рухнуло, упало. Пыль и обломки. А поднять-то и некому.
- Это уже трусость, - говорит Шулейкин. - Надо не бежать, а бороться. Исправлять положение.
- Лучше мне уехать. Это не моя стихия - учительство. Я желаю вам всего лучшего. Я не сержусь на вас нисколько. Просто мне показалось, что что-то мы делаем не так... Ничего я исправить не смогу, - говорю я.
- Нет таких крепостей, - говорит Виташа и смеется, поглядывая на Шулейкина.
- Не буду я ничего исправлять, потому что я ничего не портил.
Не может все-таки быть так, чтобы я был прав, а все не правы.
- Не можете - научим, не хотите - заставим, - смеется Шулейкин.
- Это вы серьезно?
- Что вы, что вы, - говорит он, уже не улыбаясь, - это же армейская поговорка.
...Виташа догоняет меня на улице:
- Абношкин-то, а? Мария Филипповна чуть не подавилась.
- А ты? - спрашиваю я.
- А что я? - говорит Виташа. - Что мне с Шулейкиным спорить? Это ведь ничего не даст. Он за свое место держится будь здоров! Он спец других давить.
