Когда она потянулась за передником, щеки ее горели.
— Что он здесь делает?
Реджина приподняла брови, удивленная ноткой враждебности, прозвучавшей в ее голосе.
— Я думаю его нанять.
— Зачем?
— Мыть пол, разгружать покупки и всякое такое…
Антония, не оборачиваясь от плиты, презрительно фыркнула:
— Нам не нужен посторонний мужчина, чтобы выполнять за нас работу.
Им не нужен был мужчина и восемь лет назад, когда Реджина появилась на пороге ресторана Антонии с Ником на руках. Несмотря на все свои недостатки, на все сложные чувства по отношению к ушедшей из дому дочери и трехмесячному внуку, Антония делала все, что было необходимо. Но с годами она не становилась моложе. Реджина смотрела на руки матери, когда та лопаткой переворачивала на решетке нарезанное мясо, — сильные, с выпуклыми венами, с узловатыми от возраста суставами пальцев, с пожелтевшими от дыма ногтями — и чувствовала, как горло сжимает спазм любви и паники. Антония в этом никогда не признается, но она уже не может работать столько, сколько раньше. Маргред прекрасно обслуживает клиентов, но по вечерам она уходит домой к мужу. А сама Реджина…
— Все меняется, — коротко ответила Реджина.
Секс все меняет…
Да, приятель, так было всегда.
Месячные задерживались. Пока только на день. На один день.
Может, она и не беременна. Но Реджина ощущала груз тревоги, которая, как живое существо, давила ей на живот, жгла в груди.
— Все эти чертовы заказы на обслуживание праздников! — заявила Антония, обращаясь к Маргред. — Она приняла еще один заказ, торжество по поводу воссоединения семейства, через неделю после дня рождения Фрэнка Айви. А теперь собирается нанять помощника.
Реджина взяла нож и начала крошить зеленый лук для итальянского салата с пастой, не обращая внимания на неприятный комок в горле.
— Шесть баксов в час, пару часов в день, несколько дней в неделю. Подумаешь, большое дело!
— Мы не можем позволить себе взять его. Даже до конца сезона, — проворчала Антония.
Вжик, ежик, ежик…
— Он на это и не рассчитывает. Он не собирается оставаться здесь зимой.
— А вдруг. Он выглядит достаточно ненормальным для этого.
Может быть, и так. Нож замер над столом.
— Мне он не нравится, — сказала Маргред.
Реджина взглянула на нее так, будто ее предали.
— Раньше ты нормально к нему относилась. Он же ветеран войны. Как твой Калеб.
— От него дурно пахнет.
Реджина вспомнила Свежевыскобленный подбородок Иерихона, границу грязи у него на шее и почувствовала неприятный укол вины.
