Родольфо отвернул к окну покрытое оспинами лицо.
— Мой брат. Много лет он мечтал заполучить хозяйство нашего отца. Я самый старший, и вскоре оно досталось бы мне. Ведь наш отец очень стар. Я сказал брату, что он может оставить землю себе, я не крестьянин. Меня влекут странствия. Но он мне не верил, всегда говорил, что я вернусь и потребую свое. Очень этого боялся. Думаю, он втайне обрадовался, когда мы с отцом заболели. Я был слишком слаб, чтобы сопротивляться, когда он тащил нас в повозку. И мой отец… отец, где он?
— Отправился к Господу, сын мой. Он умер в зарослях тростника, где вас бросили.
Больной снова смотрел в окно, где все было залито сиянием апрельского солнца.
— Понимаю.
— А теперь отдыхать. Отдыхать. Я принесу тебе супу.
День спустя Родольфо стоял в дверях, собираясь уходить.
— Куда ты пойдешь?
— Для начала отомщу за смерть отца.
— Нет! Ты не должен этого делать.
— Отомщу!
— Я не для того тебя вылечил. — Фабрицио качал головой. На строгом лице его читалась боль. — Нет, не для того я тебя вылечил. Ты не должен убивать. Я вылечил тебя, и ты можешь начать другую жизнь.
— Падре, исцеление — дар. Вручаешь его, и он больше тебе не принадлежит.
Кандидат ищет средство от бесплодия
Вскоре после случая с Родольфо, которого с тех пор прозвали «Человеком тростника», герцогиня впервые пришла к Дону Фабрицио поговорить о своей беде. Ее сопровождала, склонив голову, пожилая круглощекая служанка. Герцогиня пришла к дому священника поздним весенним вечером. На ней был длинный плащ, капюшон накинут на голову. Сначала Фабрицио не понял, кто мог пожаловать в такое время, но когда она вошла в дом и сняла капюшон, ему показалось, что яркое весеннее солнце вспыхнуло на небосклоне.
— Герцогиня? Что вы делаете на улице в столь поздний час? — Он подвинул стул к своему грубому столу. — Присядьте. Прошу вас.
Герцогиня села. Сияющие глаза ее были печальны. В замешательстве она прикусила губу, прежде чем заговорить.
— Это непросто. Вы знаете, Дон Фабрицио, что три года назад я вышла замуж.
— Да?
Он слушал, но мысленно уже рисовал ее лицо, нанося легкие штрихи углем на белый лист бумаги.
— Но… все девушки, что вышли замуж в том же году, уже подарили мужьям по ребенку. Все, кроме меня.
— Ах.
— Боюсь, мой муж потеряет терпение. Он хочет сына. Я хочу сына.
— А дочь подойдет?
— Да, конечно. — Глаза ее наполнились слезами. — Дон Фабрицио, я знаю, вы готовите микстуры и смеси от многих недугов. Может быть, вы могли бы мне помочь?
