– Не, я видел раз, – говорит Федька.- Недавно. По телику, что ли.
– Вот и разбирайся с ними…
– Разбираться надо с самим собой, – спокойно говорит Петька. – Дойти до сути. Не хочется, чтоб нас так легко одурачили. Я бы к адвокату сходил. Пойдешь со мной?
– Не, один давай…
– Плохо дело, – говорит Петька. – Все в огне. Душа негодует, а ты…
– Меня не тронь, – отрезает Федька. – Я свою тропиночку найду. И без ихних подачек обойдемся… А адвокаты эти – тьфу! Одна и та же сволочь…
– Увидим…
– А я и смотреть не пойду, – опять жестко говорит Федька. – Не до тебя мне сейчас, пойми, Петя, друг сердечный. Тут кризис – а значит, надо быстро-быстро – и в ту сторону…
Когда автобус проезжает пост ГИБДД на возвратном пути в Астрахань, гаишник справляется по рации:
– Вижу автобус АО 26-34. Пропустить?
Сквозь хрипы раздается:
– Автобус не задерживать!
Тот же, что и прежде, старый дом с верандой, полутемный притихший двор. Веревка с постиранным бельем. В углу двое курят у открытой двери. Появляется Федька, по ступенькам поднимается на второй этаж. В руке у него – бутылка водки.
Заходит на галерею второго этажа, открывает дверь к Вале. Та на кровати привстала, молча смотрит на него.
Федька тоже молча подходит к столу, ставит стопку, свинчивает крышку, наливает рюмку и хлопает, не поморщившись.
Видно, что разговор начинать ему неохота.
– Федь, – зовет Валя, тоже не зная, что случилось и с чего начать.
Федька молча наливает вторую.
– Федь, ты чего такой? Случилось что?
Федька аккуратно хлопает вторую рюмку. Втягивает ноздрями воздух.
– Все, Валюха, – с едкой решимостью говорит он. – Покончили нас, короче. В связи с мировым кризисом. Поувольняли, на хрен.
– С работы уволили? – уточняет Валя и тут же начинает искать, чего бы закусить ему.
– Всех на хрен, – с каким-то даже удовольствием повторяет Федька. – Вышел такой хлыщ, так и так, грит, мы банкроты. И вы, значит, уволены. Сам-то он не банкрот, по нему видать – держится уверенно. Всю милицию с города согнали: шлемы им дали, щиты. В воздух разрешили стрбельнуть для испуга. В общем, проводили с почестями. Недолго, значит, процветание длилось…
– Ты погоди, – говорит Валя. – Я тебе щас погрею… Поешь… А это – не беда, другую работу найдешь, буровых-то много…
– Ну-у, не-ет, – подзахмелев, усмехается Федька. – Этим мы не нужны. Только и было разговоров: нефть! Нефть! – Его по-пьяному тянет на разговор. И пока Валя хлопочет, он наливает себе еще – но уж половину рюмочки. – Все на халяву жить хотят. Наши – качают. Казахи – качают. Калмыки – тоже в нефтяники подались. Дагестан, Баку – все нефтью захлебываются. Даже этот, туркмен, баши его в душу, и тот в мировом консорциуме чего-то подпердывает.
