— Эй, Ясукэ, и не стыдно тебе? Разве можно здороваться с уважаемым доктором, сидя на крыше? Уж кучеру-то следовало бы знать правила приличия. Быстренько слезай вниз!
— Если я слезу, крыша улетит. Разве не видишь, какой ветер?
— Не болтай глупостей!
— Чем ругать меня, господин управляющий, поднимитесь-ка лучше сюда и убедитесь, что я не вру, — возразил Ясукэ. — Я здесь сижу вроде бы заместо груза, а стоит мне слезть, как крышу мигом унесет ветром.
— Послушай, Ясукэ, — расхохотался Ниидэ. — Так ты собираешься там сидеть, пока не уляжется ветер?
— А что мне остается? Если крышу снесет, придется искать новое жилище, а я еще за это не расплатился. Да вы не беспокойтесь за меня, уважаемый доктор.
— Ну и тип! Никакого с тобой сладу! — воскликнул Ухэй.
Мужчина на крыше что-то ответил, но ветер отнес его слова в сторону.
Ухэй смущенно поцокал языком и, покрикивая на шаливших на дороге детей и поругивая хозяек, жаривших рыбу прямо на улице, повел Ниидэ к дому Дзюбэя.
Дзюбэю исполнился сорок один год, у него была жена О-Мики и семилетняя девочка О-Томэ. Он издавна торговал галантереей и сначала служил в мелочной лавке Моригути в районе Бакуротё. Лет двадцать тому назад, когда Дзюбэй собирался открыть собственное дело, он сошелся с распутной женщиной, растратил много хозяйских денег и был с позором изгнан из лавки. Счастье, что хозяин оказался добрым человеком и не засадил его в долговую яму. С тех пор Дзюбэй переменил множество профессий, а со своей нынешней женой познакомился, когда стал разносчиком горячей лапши. Вскоре они поженились, и хозяин лавки, где прежде служил Дзюбэй, одолжил ему с рассрочкой на два месяца кое-какую мелочь для торговли вразнос.
И вот уже пятнадцать лет Дзюбэй бродил по городу с лотком, то здесь, то там раскладывал для продажи товар, но заработки были невелики, и ему так и не удалось выбраться из барака, где он снимал комнату.
За эти годы О-Мики родила ему троих детей, из которых двое умерли совсем маленькими. Неделю назад Дзюбэй отправился со своей единственной дочерью в баню, и там вдруг с ним начало твориться странное. Он раздел девочку и повел ее в общую купальню. Там дочка неожиданно споткнулась и упала, а Дзюбэй почему-то обрушился с бранью на мывшегося рядом мужчину и принялся его избивать. Потом поднял девочку с пола и спокойно сказал:
— Вот ты упала и доставила беспокойство чужому дяде. Старайся смотреть под ноги.
Вид у Дзюбэя был настолько странный, что избитый даже не рассердился и лишь удивленно глядел на него.
