— У нас в стране чересчур влажный климат, — продолжил свои рассуждения Ниидэ, — а циновки впитывают в себя влагу и пыль. Зайди в любой дом и попробуй потрясти циновки, которые только что чистили. Обязательно поднимется столб пыли. Они словно созданы для того, чтобы впитывать и накапливать в себе влагу, пыль, грязь. Само собой, в богатых домах их стараются часто менять. Беднякам же такое не по карману. Ты и сам это видел, посещая больных, живущих в бараках. Там десятилетиями не меняют циновок, чистят их редко и кое-как. В результате они треплются, становятся рассадником заразы, там заводятся вши и блохи. Мало того. Как правило, жилища бедняков расположены в низких местах, полы их жилищ соприкасаются с влажной, непросыхающей почвой, циновки набухают от влаги, хоть выжимай, и неудивительно, что люди, живущие в таких условиях, заболевают.
Поэтому-то мы и предпочитаем обычные подстилки в нашей больнице — их без труда можно просушивать на солнце. Разве это не гигиеничнее и не рациональней?
Слушая Ниидэ, Нобору думал не столько о том, согласен ли он со своеобразной теорией, выдвинутой Красной Бородой, сколько об удивительной решимости и энтузиазме этого человека, который гнет свою линию, несмотря на протесты и недовольство окружающих.
Пожалуй, только Ниидэ способен руководить столь необычной больницей, подумал он про себя, утирая струившийся по лицу пот.
Они уже добрались до района Хонго, когда Нобору обратил внимание на молодого человека, шедшего им навстречу. Он был одет в застиранное летнее кимоно, на ногах — соломенные сандалии. Юноша не только не уступил дорогу, но даже толкнул Ниидэ. Шедший чуть сзади Нобору догадался, что сделал он это неспроста. Ниидэ пошатнулся, но устоял на ногах.
— Эй, старик, не видишь, что ли? Разуй глаза, — завопил юнец.
Ниидэ внимательно поглядел на него и спокойно сказал:
— Извините, не заметил.
— Нет уж, старая образина, тут извинением не отделаешься! На такой широкой улице — и не можешь уступить дорогу! Ты нарочно меня толкнул, — продолжал вопить незнакомец, засучивая рукава.
Вне себя от возмущения, Нобору выступил вперед, но Ниидэ отстранил его, вежливо поклонился и спокойно сказал:
— Как вы изволили сказать, я в самом деле старик. Уж вы простите великодушно, задумался и вас не заметил.
— Тьфу! — Юноша зло оглядел Ниидэ и, не зная, к чему бы еще придраться, сплюнул. — Все настроение испортил старый черт! Глядеть надо, когда идешь по улице.
