Шурик снова спросил дружка, что тот думает насчёт отдания воинских почестей. Непрядов по сути дела не возражал, но этого ему явно было мало. Егор твердо стоял на своём. В какой-то момент он готов был вдрызг разругаться с Шуриком, если не получит от него «добро» на погружение. Но помощь неожиданно, и как нельзя кстати, пришла от замполита капитан-лейтенанта Штеменко. Он появился на мостике в тот самый момент, когда Егор начинал разговаривать со своим дружком уже на повышенных тонах. Узнав, ради чего так горячился и нервничал их заполярный гость, Штеменко проникся к нему чувством расположения и даже некоторой симпатии. В Камышовой бухте, где в своё время базировался дивизион «малых охотников» за подводными лодками, всё ещё помнили легенду о подвиге «неистового мичмана», который будто бы продолжал стрелять по врагу из пулемета, когда его корабль шёл ко дну. Более того: какое-то время пулеметные очереди вырывались уже из-под воды… Впрочем, трудно сказать, сколько здесь было правды, а сколько вымысла. «Вот разве что нежданно-негаданно объявившийся сын героя прольёт свет на эту загадочную историю», — полагал замполит. А докопаться до истины он и сам был бы непрочь, поскольку на политзанятиях любил перед матросами блеснуть собственными познаниями в истории флота Российского. И уж вне всякого сомнения, что такая инициатива не могла быть не оценена по достоинству со стороны командования флота и, тем более, политуправления.
Выбрав подходящий момент, Штеменко ввязался в разговор между однокашниками и совсем ненавязчиво, как бы самотёком, принял сторону Егора. Шелаботин ещё какое-то время упрямился, но потом всё же «дал себя уговорить».
— Хрен с вами, даю «добро», — сказал, наконец, и тут же строго предупредил. — Завтра начинаем работы в шесть ноль-ноль. Постарайся, Егор Степанович, хорошенько выспаться и отдохнуть. Наш доктор должен тебя, на всякий случай, осмотреть и засвидетельствовать, — и добавил с непреклонной твердостью. — Только так.
Егор облегчённо вздохнул и с благодарностью глянул на замполита. На полноватом, гладком лице Штеменко также светилась довольная улыбка.
— Не знаю, как и благодарить вас, Пётр Петрович, — растроганно сказал Непрядов, проникаясь к этому хорошо упитанному, плечистому крепышу чувством искреннего уважения и даже нежности.
— Не стоит, Егор Степанович, — сдержанно отвечал замполит. — Дело у нас общее. Но я, в свою очередь, тоже попросил бы вас кое о чём.
