Дальше дно обрывалось. И здесь Джафар вдруг увидел рака. Тот задом вылезал из провала, напрягался, дергал хвостом. Чувствовалось — тащит груз.
Вот рак выбрался на песок. В его клешне был зажат длинный белый лоскут. Поначалу показалось, что это обрывок ткани. Но нет, добычей рака было мясо.
Джафар заглянул в провал — и отпрянул. Из мрачной бездны торчало тело большого осетра.
Овладев собой, он шевельнул ластами, повис над провалом. Брюхо метровой рыбы было вспорото по всей длине, в разрезе копошились сотни бычков и раков.
В глубине, под осетром, виднелись неясные тени.
Джафар тяжело дышал. Инстинкт властно звал туда, где тепло, свет. Но он пересилил себя, осторожно, чтобы не задеть мертвую рыбу, спустился в провал.
Снова осетры!
Дно глубокой ямы устилал черный вал. На нем громоздились большие рыбы — обезглавленные, с вспоротыми животами. Их тоже облепили морские могильщики — бычки и раки.
Тишина. Сумрак. Мутная ледяная вода. И дюжина истерзанных мертвых тел. Будто утопленники…
Джафара стала бить дрожь. Он поспешно выбрался из ямы, всплыл, вылез на сушу.
Что за негодяи погубили осетров? Может быть, браконьеры: икру вынули, а рыбьи туши побросали за борт, чтобы не осталось следов преступления? Но браконьеры прижимисты, алчны. Будут они швыряться центнерами осетрины!
Может, осетров выловили честные рыбаки, но поднялся шторм, судно попало в беду, и улов вернулся в море…
Он поморщился. Последние десять дней не было штормов. Да и весть о гибели любого судна мгновенно бы разнеслась по побережью.
Послышался рокот мотора. Джафар поднял голову, прислушался. Катер в этих местах? Откуда он взялся?..
Он стал карабкаться на утес.
Да, это был катер. В самой гуще скального архипелага плыла большая черная моторка с двумя подвесными двигателями.
"Фархад", — прочитал Джафар на ее транце.
— Вернитесь, — крикнул он, — эй, не ходите дальше!
Он продолжал кричать, но трое мужчин, сидевших на корме катера, не шелохнулись. Должно быть, не слышали.
Джафар взволнованно наблюдал за судном. Вот оно перед большим камнем. Еще миг, и катер врежется в скалу. Однако он обошел препятствие.
Теперь моторка бежала по участку, кишащему подводными рифами. Но рулевой даже не сбавил скорости. Катер вилял, его корму заносило на поворотах, и рифы оставались в стороне. Казалось, они расступаются, чтобы дать дорогу смельчакам.
Джафар невольно залюбовался искусством рулевого. Это была работа высокого класса. Катерник знал рифы, как собственную квартиру.
