Тайны Федора Рокотова | страница 93
Характер всегда нелегок для портретиста, и он становится почти неразрешимой задачей, когда дело касается детских изображений. Угадать в детские или юношеские годы то, что становится существом зрелого человека, формируется в зависимости от жизненных обстоятельств и испытаний, вызывается катаклизмами личной судьбы, художники чаще всего не пытались. Да и необходим ли груз подобного провидения перед лицом всего очарования ранних лет — непосредственности, свежести чувств, раскрытости окружающему миру. Ф. С. Рокотов видит детский портрет иначе, словно разделяя теорию о рождении человека с уже сформировавшимся характером.
Нетрудно себе представить жизненный путь братьев Воронцовых, он намечен и в написанном в те же годы портрете подростка Н. П. Румянцева. Простоватое лицо с широким носом, большими губами, монгольским разрезом черных глаз — как ощущается в этом некрасивом мальчишке и его угловатость, и неловкость, и грубоватость, и непоседливость, неспособная еще примириться со скучными требованиями приличий и политеса. Как легко его себе представить играющим в бабки, скачущим на лошади, упоенно стреляющим из ружья. И вместе с тем сколько живейшего любопытства, интереса к жизни, энергии в его приветливом и смеющемся взгляде.
Это самое начало жизненного пути сына П. А. Румянцева-Задунайского. Портрет написан до 1770 года, когда записанный при рождении в сержанты артиллерии, Н. П. Румянцев достиг офицерского чина прапорщика. Позже он проведет немногим больше года при дворе, но по желанию отца отправится пополнять свое образование за границу вместе с деятельным корреспондентом императрицы философом Д. Гриммом. Лекции, прослушанные в Лейденском университете, и последующее путешествие по Италии сделают Н. П. Румянцева не только одним из просвещеннейших людей екатерининского века — они откроют в нем удивительный талант всепоглощающей любознательности и увлечения науками.
Военные успехи отца не могли не сказаться на служебной карьере сына. Двадцати пяти лет от роду сын фельдмаршала станет действительным камергером. Он будет состоять полномочным министром при Германском сейме во Франкфурте и в Митаве при Людовике XVIII. Павел I возведет его в гофмейстеры, сенаторы и назначит директором Заемного банка. Александр I перепробует его на всех самых сложных должностях — от главного директора водяных коммуникаций и дорог, министра коммерции и министра иностранных дел до канцлера и председателя Государственного совета. Но подлинное увлечение и призвание Н. П. Румянцева бесконечно далеки от служебной карьеры.
