Здравый смысл подсказывал Дженис, что так и должно быть: расставание — лучший выход из ситуации для них обоих. Но сердце — сердце кричало от боли при одной мысли об этом. Что ни говори, но она последний раз видела Адама без малого три года назад, и если он уйдет сейчас, то кто поручится, что она увидит его когда-нибудь вообще?
— Ладно, раз уж ты здесь, чашечку кофе я тебе вполне могу предложить, — заявила она, отбросив в сторону колебания, и решительно распахнула дверь. — Заходи быстрей, пока не превратился в ледышку и не выстудил весь дом, а там…
Она внезапно осеклась. Адам оказался в такой близости от нее, что, обернувшись, она задела его рукой.
В тесном, слабо освещенном коридорчике он казался еще выше, чем прежде, и Дженис, несмотря на свои метр семьдесят, ощутила себя совершенной крошкой. Стройный, высокий, широкоплечий, Адам настолько заполнял собой пространство, что Дженис ощутила себя запертой в одной клетке с тигром или леопардом, который к тому же ничем не выдавал своих намерений, так что невозможно было предсказать, бросится он на нее в следующую минуту или нет.
— Пройдем в гостиную, — торопливо сказала она, и в голосе ее сквозило замешательство. Ей вдруг пришло в голову, что она действительно не представляет, что привело Адама к ней в дом в столь неподходящий час. — Я растопила камин в гостиной, так что там ты быстро согреешься.
В гостиной она сразу же включила верхний свет — ей стало жутко от одной мысли, что придется беседовать с Адамом в полумраке. Оглянувшись на него, она ошеломленно застыла на месте.
— С тобой точно все в порядке? — вырвалось у нее.
Вид у Адама был, мягко говоря, довольно помятый: лицо осунулось, щеки ввалились, в уголках губ обозначились складки, под глазами проступила синева. Небритые скулы придавали лицу еще более измученный вид… И эта мертвенная бледность! Теперь, при ярком свете, она могла точно сказать, что игра лунных лучей была вовсе ни при чем.
— Ерунда, просто немного устал, — равнодушно ответил Адам, утомленно провел ладонью по лицу и опустил веки, но Дженис успела разглядеть в его темно-синих глазах нездоровый, прямо-таки лихорадочный блеск. — На дорогах творится что-то невообразимое! — Адам возвысил голос. — Такое впечатление, что весь мир сорвался с цепи и катится черт знает куда. Ты не знаешь, куда все так торопятся, Джен?
— Всем не терпится после выходных вернуться домой, — ничем не выдавая своей тревоги, отозвалась Дженис. — Взрослым завтра утром на работу, детям — в школу.
