— Какое мне дело до того, разозлится на меня Безант Большепузый или нет? — И это, несомненно, было правдой. — Главное для меня — хороший урожай, которого нам хватит на зиму, потому что в противном случае Безант первый лишится своего огромного живота.
— Достань у него смелости, он бы тебе ответил, что у всех крестьян животы были бы толще, если бы им не приходилось отдавать тебе четверть того, что они выращивают, — возразил Райвин.
— Он может сказать мне это прямо в глаза и прекрасно об этом знает, — ответил Джерин. — Я не из тех хозяев, что превращают своих крепостных в двуногих ломовых лошадей. Кроме того, я не забираю у них половину урожая, как делают многие бароны. Но если я не буду ничего у них брать, кто защитит их от диких волков в колесницах, которые непременно на них нападут?
Он ждал, что Райвин сейчас скажет что-то вроде: «Они могли бы и сами за себя постоять!» В этом случае он был готов вылить на него ушат презрения, как выливал кипящую воду с вершины крепостной стены на головы нападавших. У фермеров не было ничего, что помогло бы им отразить вооруженный набег. Ни лошадей, ни колесниц, ни мечей, ни доспехов. Не было у них и времени, чтобы научиться всем этим пользоваться, ибо их дни до отказа заполнены бесконечными полевыми работами и заботами о скотине.
Но Райвин лишь сказал:
— Дружище Лис, иногда ты просто не понимаешь шуток.
Лишившись возможности обойти Райвина в красноречии, Джерин лишь свирепо сверкнул глазами и направился к главному входу в замок. Южанин, посмеиваясь, плелся сзади. Когда они входили в дверь, в более отдаленной деревне тоже протрубил в рог, потом еще, где-то совсем далеко, едва слышно.
— Видишь? — сказал Джерин. — Если в одной деревне рано дают отбой, то же происходит и в остальных. Заслышав первый рог, они и сами начинают трубить, не желая работать дольше своих товарищей.
— Кто же любит работать? — поинтересовался Райвин.
— Ни один здравомыслящий человек, — признал Джерин. — Но, с другой стороны, всякий, кто обладает здравым смыслом, будет делать все, чтобы остаться в живых. Проблема в том, что не все люди мыслят здраво, даже когда речь идет о жизни и смерти.
— Если ты надеешься, что я стану с этим спорить, то тебя первого следует обвинить в отсутствии здравого смысла, — сказал Райвин.
Большую часть первого этажа занимала главная зала. В ее дальнем углу в каменном очаге потрескивал огонь, и еще один огонь, поменьше, пылал на расположенном неподалеку алтаре Даяуса. Над очагом повара поливали водой ломти говядины, крутя их на вертеле. На алтаре дымились кости с кусками жира — дань богу. Джерин считал, что богов нужно кормить хорошо, особенно после стычки с Мавриксом. Любой вид защиты не бывает излишним, он это накрепко для себя затвердил.
