— Надеюсь, волдырей не будет.
— Если появятся, смажь их сливочным маслом или топленым салом, — посоветовал Райвин. — Но только не этой, хм, смесью, которую ты приготовил.
— С ядовитыми дубовым листом и всем прочим? Нет, я с ней сразу же разберусь.
Джерин вылил раствор из глиняной посудины на пол. После недолгого раздумья он присыпал жирную лужицу землей. Ему вовсе не хотелось, чтобы смесь попала ему на кожу, если вдруг подошва башмака продырявится.
Вместе с Райвином они вышли из хижины. Тени начали удлиняться. К ночи снаружи никого не останется. Ночь кишела жуткими и привязчивыми призраками. Человек, оказавшийся один в темноте без подношения в виде толики крови, чтобы умилостивить духов, или без огня, чтобы удержать их на расстоянии, к утру рисковал сойти с ума.
Джерин взглянул на небо, определяя время по лунам. Бледный полумесяц Нотос висел на юге, немного подавшись к западу, золотая Мэт в первой четверти походила на половинку монеты и примерно на то же расстояние отклонялась к востоку. А румяная Эллеб, ставшая бело-розовой в лучах послеполуденного солнца и стремившаяся уже к полному диску, ярко светилась еще восточней ее. Четвертая луна, быстрая Тайваз, грозила превратиться в убывающий полумесяц к тому времени, когда крепостные выйдут поутру на поля.
Словно откликаясь на мысль Джерина о своих крестьянах, в ближайшей к Лисьей крепости деревеньке прозвучал унылый сигнал рога, зовущий мужчин и женщин с полей.
Джерин снова взглянул на луны и характерным движением приподнял одну бровь.
— Что-то они сегодня рано заканчивают, — заметил он. — Думаю, завтра мне следует потолковать со старостой.
— Вряд ли он проникнется к тебе любовью за то, что ты заставляешь его еще сильнее давить на остальных крестьян, — сказал Райвин.
«А кто вообще меня любит?» — подумал про себя Джерин. Матери своей он не знал, та умерла при родах, производя его на свет. Возможно, именно поэтому они с отцом так и не стали близки. А может, тот просто не знал, что делать с сыном, который не озорничает и не кричит, а мечтает.
Дарен, да, тот, конечно, любит отца, но в этом случае ему самому сложно одаривать мальчика лаской. Всякий раз, когда он видит ребенка, ему вспоминается Элис. Она любила его какое-то время… пока не утихла страсть, а затем просто исчезла, оставив записку с просьбой ее не преследовать. Совсем как тогда, когда убежала с ним из крепости своего отца.
Однако ему вовсе не хотелось обсуждать все это с Райвином. Поэтому он сказал:
