* * *
Пролетая над детством однажды,
Я не вспомнил один эпизод —
Не себя, полумертвым от жажды,
Над смущением медленных вод.
И тебя, не пришедшую в гости,
В длинной юбке, с косой по плечу,
И ведро на дубовом помосте,
И оплывшую к утру свечу.
И пронзительно в бездну над нами
Улетающий в выдохе дух.
Твердый воздух уже под ногами,
И закат, что еще не потух…
Что ты плачешь, в обносках старуха,
Что бормочешь, глаза заслоня,
На развалинах взгляда и слуха,
Что опять не узнали меня?
17 июня 2004
* * *
Убежало на пол молоко,
Чай пролит, и раскололось блюдце.
Я теперь настолько далеко,
Что, пожалуй, не смогу вернуться.
Я теперь у твоего плеча,
Я теперь у твоего порога.
И чадит погасшая свеча,
Продолжая смерть свою немного.
Дверь скрипит, качаясь на ветру,
Занавес колеблется похоже.
Ты еще мне снишься поутру,
С радугой, рассеянной по коже.
Ты еще проходишь через свет,
Через все, что не было и было,
Но тебя иначе рядом нет —
Незнакомо, тускло и остыло.
21 июня 2004
* * *
Тревожит день непрожитая ночь.
Тревожит сон непролитая влага.
И, кто хотел, не может мне помочь
В намерении выбора и шага.
Неужто я не разглядел судьбу
В мельканье лиц, похожих до иоты,
И не услышал судную трубу
С обломками на меди позолоты.
Неужто мы размыты до штриха,
До на свету неразличимой речи,
И тени первородного греха
Нас отсекли от первородной встречи.
А все вот так, как должно у скота.
Рога, копыта, случка и разлука.
И струйка крови у разлома рта.
И смерти шаг без шороха и стука.
29 июня 2004
* * *
Дорога вдаль длинна и холодна.
И влаги ток протяжен и смиренен.
Я выпью жизнь налитую – до дна,
Одним глотком, что ярок и мгновенен.
Не выходя вовне из глубины
Того, что неделимо и надежно.
И чувство веры, меры и вины,
Как в оны дни, мне кажется – безбожно.
И только свет, не подымая глаз.
И только дух, витающий над нами.
И все, что вдруг соединило нас,
Что называют люди временами.
Широкой юбки ветреная плоть.
Сухой листвы шуршание о кожу.
Я в храме дней молюсь тебе, Господь,
И, уходя, людей не потревожу.
3 июля 2004
* * *
Отмерзают остылые люди,
Мезозой начинает дышать,
Голова улыбнулась на блюде —
Вот такая опять благодать.
Вот к ладони протянуты губы.
Вот салат задышал не спеша.
Как же слезы теплы и не грубы,
