* * *
Эта книга диалога, суеты и маеты,
Книга строчек, точек, знаков, книга пауз и звонков,
Где на самом горизонте силуэт маячит – ты,
Чуть заметен, но отчетлив, многозначен, бестолков.
Я его не ждал, не ведал, жизнь живя в сплошном тумане,
Я б давно, конечно, умер, и развеяли б мой прах
Где-нибудь в Париже, Риме или прочей глухомани,
Жизнь закончив, как и должно негерою, второпях.
Но случилось, но явилось, но стряслось – с такою силой, индо стиснуло виски:
Я сижу в огромном зале, мимо рыбы и собаки, мимо гады всех мастей
Лают, плавают, несутся, и с самцами вкупе самки рвут друг друга на куски,
Доги, шпицы, носороги, осьминоги и акулы, в жанре свежих новостей.
И середь вот этой свалки, этой судороги, боли, дележа и куража,
Смуты, лепета и крика, мировой державы бранной
Я люблю, дышу, страдаю, этой жизнью бестолковой бесконечно дорожа,
Этой жизнью безымянной, жалкой, грешной, краткой, странной,
Различимой на полвзгляда, но до одури желанной.
В сантиметре от медузы, ската, гарпии, удава, на полвзмаха от ножа.
