Сколько длиться движенью дорог
В незнакомом пространстве свободы —
Может, дни или краткие годы, —
Вряд ли помнят природа и Бог.
25 марта 2002
* * *
Забирайся в глубь покруче
Междометия и сна,
Где сидит себе на туче
Колченогая страна.
В ней, увы, немного смысла,
Мало вымысла и слез,
А на шее коромысла —
Опрокинутый вопрос.
Не о том, что с нами было,
Не о том, что не прошло,
Не о том, что в толще ила
Глубоко добро и зло.
А о том, что перешито
Из необщего пальто
Наше древнее корыто
В заводское решето.
И еще о том, что суша
Стала меньше поперек,
Наши версты махом руша,
Измерявшие восток…
* * *
О смерти думай, дуралей,
Не жирно ешь, не сладко пей,
А все смотри туда, в окно,
Где брезжит тайное оно,
И, шевеля тугим умом,
Неспешно думай о другом —
Ином пространстве этих дней,
Что из-за «там» всего видней.
И всех забот твоих туман —
Всего лишь мизерный обман,
Щепоть золы и легкий пар,
В земной размером плоский шар.
И посему оставь свой сон,
Что закрывает небосклон,
Уткнувшись оком в отчий край,
По еле-еле умирай.
15 апреля 2002
* * *
Убийцы Цезаря гуляют на свободе,
Живут, болеют чем ни попади —
Инсультами, инфарктами и вроде
Стыдом полуневидимым в груди.
Палач ленив, уродлив и безумен,
Как многие в земле и на земле,
Убийцам Цезаря потворствует игумен,
Поющий рок вполголоса в Кремле.
24 апреля 2002,
Рим
* * *
Божий зрак, мерцая и жалея,
Смотрит вниз на скопище меня,
Ниже храма, выше мавзолея,
На закате праздничного дня.
Смотрит зрак, в мою уставясь душу,
И, насквозь до выдоха пронзен,
Вижу я не море и не сушу,
А кривую радугу Вязем,
