* * *
Небо туманами вдавлено
В плоскую плоть бытия,
Даже и недооставлено,
Словно бы ты или я.
Бродим с глазами открытыми,
Полными тьмы пелены,
Даже с недоубитыми,
В жизнь и туман вплетены.
Молча, кустарно, уродливо,
Бешено, трепетно, зло,
Все-таки недоугодливо,
Даже тепло и бело.
Ныне и присно изгнанники
В собственной смутной стране —
Рыцари, лодыри, странники,
Бедные люди вполне.
16 марта 1991
* * *
Далёко-далёко на том берегу,
На том берегу да на том рубеже
Я сердце свое от людей берегу,
Что жило еще, остывая уже.
Я на ноги белую шаль положу,
Придвину к глазам совершенную плоть,
И губы закрою, и молча скажу:
«Пошли мне надежду и волю, Господь.
Пошли мне однажды две бедных воды,
Живую одну и другую, увы,
И те золотые рябые пруды
У самой твоей и моей головы,
Пошли мне вовеки священное дно
Поверх и вокруг осторожной руки,
Какое постичь нам случайно дано
Всей жизни твоей и моей вопреки.
Далеко-далеко на том берегу,
На том берегу дожидайся меня,
Пускай на лету, на ходу, на бегу —
До встречи всегда и до Судного дня».
29 июня 1991
* * *
Блажен родившийся и живший,
Дышавший, мучимый, уставший,
Ничто на свете не открывший,
Ничто на свете не познавший,
Проведший жизнь во тьме и страхе,
Как червь убогий и ничтожный,
Истлевший заживо во прахе
Судьбы и жалкой, и безбожной.
Блаженней всех святых на свете
Ничто на свете не познавший,
Блаженней чем цари и дети
Дышавший… мучимый… уставший…
1 февраля 1992
* * *
Проснулся Петр, а жертвенник потух,
И падал снег на мраморные плиты,
Все жертвы были до него убиты,
Что подтвердил назойливо петух.
И вот тогда он разделил народ,
Назначил лучших в жертвенное стадо,
Кого кормить и холить стало надо,
Потом зарезать позже в свой черед.
Манеры, лоск, парады, языки —
