То далёко петух прокричал,
Не дрожи ты, душа, не дрожи
И не слушай металл о металл…
Никому эту жизнь не отдам:
Я не роздал долги, да и срок не истек,
Я еще не гулял по домам-теремам
И не трогал заветный замок.
Еще ключ не скрипел тяжело,
Еще ты не встречала меня,
А уже натрудилось крыло,
А в душе – уже меньше огня.
Сколько длиться последней ночи,
Сколько выпадет нового дня?..
Так надежнее косу точи,
Чтоб металлом не мучить меня.
7 февраля 1985
* * *
Испанец Родриго пришел к своей милой впервые,
И плыли за окнами в небе вдали облака голубые.
Испанец Родриго сказал, что она для него как мадонна,
И тронул ей руки, и тронул ей губы, конечно, влюбленно.
Она же любила кого-то, но точно кого, к сожаленью, не знала,
И с этим испанцем судьбу свою тотчас руками связала.
И годы прошли – десять лет они жили прекрасно,
И ей показалось однажды, что жили, конечно, напрасно.
Когда этот кто-то пришел к своей милой впервые,
То плыли за окнами в небе вдали облака голубые.
И тронул ей губы и руки, сказал, что она для него как святая,
И долго она горевала, по небу устало летая,
Что где-то на острове чудном живет ее главный избранник,
Гуляка, безбожник, на острове чудном, и странник.
И ждет не дождется, и ждет не дождется теперь уже точно,
И любит ее, и лелеет, и молится милой заочно.
И тихо она повернула, по небу устало летая,
И кто-то вослед ей сказал еле слышно: «Родная…»
Она же давно торопилась, спешила, летела,
И тело ее облаками вверху голубело.
И плакал безбожник, и видел высóко впервые,
Какие вверху облака, как она, голубые.
Сперва облака, но потом уже тучи, конечно,
И дождик над островом падал и лил неутешно,
И остров он смыл, и, конечно, безбожника тоже,
Потери на этой земле бесконечные множа.
И плакал Родриго, и «кто-то» уже не впервые…
И плыли и мимо и дальше, все дальше, конечно, вверху облака голубые.
16 февраля 1985
