— Будь я уродиной, вы б ничего против моего участия не умели, — лукаво улыбнулась Елена, — или почитаете охоту чисто мужской забавой?
— Но вы же не станете возражать, против того, что это зрелище вам не по душе.
— Вы правы, — с какой-то затаённой грустью признала Елена, — но и сидеть одной в пустом доме. Мама ведь даже слуг всех с собой забрала сюда. Но хуже того, когда я заговорила об этом с родителями, Жан-Франсуа заявил, что останется со мной. Может быть, я поступаю опрометчиво открываясь настолько мало знакомому человеку, но я всегда чувствую людей и никогда не ошибаюсь… Не ошибалась пока… Я знаю, вы хороший человек, вам можно довериться. Так вот, я боюсь своего брата, он вернулся с Модинагара совсем другим человеком… — Она замолчала как-то разом поникнув в седле.
Итак, ещё один человек говорит об изменении в характере, а может быть и не только характере, сына графа Фионского после посещения Модинагарского континента. Почему-то это насторожило меня, но причин я назвать не мог и решил попросту отметить этот факт в памяти. В конце концов, лишиться левой руки — пережить такое совсем непросто, я не раз видел людей сходивших с ума от осознания собственной ущербности, но Жан-Франсуа не смотря на весь свой показной цинизм был не из таких, совсем не из таких. Весь мой жизненный опыт говорил об этом.
— Раз уж мы оказались здесь вместе, то давайте проведём хоть время с пользой, — чтобы сменить тему, сказал я. — Я, к примеру, голоден, как волк. Чека'Исо, как там наши запасы, на троих хватит?
— Есть в этом месте, — протянул эльф, спрыгивая с коня и снимая одну из седельных сумок, — я не стану, оно полно старой боли. Это угнетает меня.
— Как ваш друг узнал об этом? — удивилась Елена. — Здесь был оплот Замкового братства. Солдаты Карла Свирепого заперли их в там и подожгли, сотни человек сгорели заживо, так рассказывал мне брат. Мы часто играли здесь с ним, ещё когда были детьми, он любил пугать меня страшными историями.
Тем временем, я сам спрыгнул с седла и помог спуститься Елене, а Чека'Исо уже раскладывал на расстеленной прямо на траве полотняной скатерти флажки с виной и завёрнутые в бумагу хлеб и пироги, которые мы прихватили с собой.
— Надо же, а я и не подумала взять еды в дорогу, о таких вещах всегда думал Жан-Франсуа, — улыбнулась Елена.
— Жизнь и странствия, в особенности, приучили меня к одной простой истине, выходя из дома, никогда не знаешь, где окажешься к полудню, я уже молчу о вечере.
