В 1838 году Ботта вернулся в Париж. Однако ничто не говорило о том, что он собирается здесь остаться, избрав карьеру добропорядочного домашнего врача. Он уже не мог забыть таинственный Восток.
И вот в это же время французское правительство учредило должность консульского агента в Мосуле на верхнем Тигре. Как будто специально для Ботта! Специально для врача Ботта, который уже знал Восток, побывал в Сирии и владел языком местных жителей. Но эта должность консульского агента в маленьком турецком провинциальном городке была лишь декорумом. На самом деле Азиатское общество поручило Ботта решить удивительную задачу: он должен был найти для Франции сказочную Ниневию.
25 мая 1842 года Ботта приехал в Мосул. Мосул, расположенный на правом берегу верхнего Тигра, был тогда центром турецкого вилайета. Со своими полуразрушенными стенами и узкими улочками, смешанным населением, состоявшим из турок, арабов, курдов и армян, со своими сектами, церквами, мечетями, христианскими миссиями и святыми погребениями этот город жил не столько в настоящем, сколько в прошлом, словно во времена Авраама и Иакова. Каждому посетившему этот город, прежде всего, бросаются в глаза погребения, холмы, древности. Однако никто в Мосуле не мог с точностью сказать Ботта, где искать Ниневию, давно забытую столицу ассирийских царей. Правда, предположений можно было услышать много. Вся Месопотамия покрыта холмами. По-арабски их называют «телль», по-турецки — «хюйюк» или «тепе». В большинстве случаев под ними скрыты остатки древнейших городов и поселений. Они служат как бы могильными холмами огромного кладбища человеческой культуры, растянувшегося на многие сотни километров.
Где же искать Ниневию?
Ботта попытал счастье, приступив с помощью нескольких подсобных рабочих к раскопкам большого холма на левом берегу Тигра против Мосула. Холм этот носил название «Куюнджик». Местные жители предполагали, что там и должна находиться Ниневия, но утверждать это с уверенностью они не могли. Холм имел громадные размеры, и при пробных раскопках здесь не нашли ничего, что могло бы заинтересовать Ботта.
Лето в Мосуле невыносимо. Мучительная жара парализует всякое желание заниматься какой-либо работой. Ботта ругает себя. Какое сумасшествие! Какой идиотизм жить в этом грязном местечке на Тигре и раскапывать холмы без всякой надежды на успех!
Прошло лето, пришла сносная для работы зима; Ботта продолжает копать. Нет, он ничего не находит. Наступил март 1843 года. Ничего! Вот и весна, но Ботта все еще остается с пустыми руками. К черту этот проклятый Куюнджик!
