Гопник неожиданно расхохотался:
– Да вы пейте, когда хотите! Мое дело – принести.
– Так ты чего, уходишь, что ли?
– Дела, дядя Емельян, дела… Ну, о Волчьем я тебе предупредил. Пока! Наше вам с кисточкой.
Шутливо раскланявшись, гость удалился, насвистывая какой-то модный, давно навязший у всех на губах мотивчик, то ли «Танец на барабане», то ли «Распутин».
– Видал кореша? – ухмыльнулся Емеля. – Мириться пришел, ититна мать! Это вместо того, чтоб следить за своими чертями. Эх, говорил я ему!
А протокуратор его не слушал сейчас, думал. Чем-то зацепил его только что ушедший гопник, взглядом или жестом… нет! Словом! Точно – словом… только вот, блин, каким?
– Слышь, друже Емельян, что этот парень за фразу произнес, когда прощался?
– Какой парень? А, Паша… Да так, о делах наших скорбных калякал. Опера тут на днях видели, крутился у одной дачки… Да тебе с того ништо!
И тут Алексей вспомнил наконец слово – волчий! Ну точно, волчий! Тут же и переспросил:
– А при чем тут волки?
– Волки? Какие еще волки? Их тут и нет-то поблизости, кроме как, разве что, в мультике «Ну, погоди!». – Повар рассмеялся, но вдруг замолк. – А! Наверное, не «волки», а «волчий»?
– Ну да, я и говорю, волчий.
– Так это фамилия такая. Опера так зовут – Волчий Олег Николаевич, капитан, старший инспектор ОБХСС! Форму редко носит – думает, мы его тут без формы не узнаем, ага, как же! Ох, не зря он тут крутится, чувствую – по мою душу! То есть не конкретно по мою, а так… Ты что так смотришь, друже? Чувствую, сказать что-то хочешь. Говори!
– Я вот эту фамилию, Волчий, только что от одного паренька слышал. Даже – от двух.
– Ну-ка, ну-ка, ну-ка, – бывший палач яростно подался вперед. – Расскажи-ка подробненько, друже!
– Да там и рассказывать-то нечего, – махнув рукой, протокуратор кратко поведал товарищу содержание услышанного на ферме разговора, вернее – обрывки слов.
– Волчий… Графиня… – тихо повторил Емельян. – Так-так-та-ак… Все сходится – правильно Паша предупреждал: Волчий вокруг графининой дачки шляется, вынюхивает что-то.
– Что за графиня такая?
– Извини, друже, но об том тебе знать покуда не надобно. Всему свое время. Одно могу сказать – Аграфена… Графиня то есть – правая рука того самого большого человека, боярина, моего покровителя! Главный бухгалтер! Так ты говоришь, Беспалый с Сашком-скотником о нем беседовали? Так-та-а-ак…
Узрев сокровища, Емельян на некоторое время лишился дара речи, впрочем, быстро с собой справился и обещал помочь с реализацией, предупредив, что, наверное, слишком уж быстро не получится.
