— Ну ладно, я тоже пойду. Спокойной ночи, отец. Спокойной ночи, Бернард.
Роджер поочередно кивнул обоим, и отец, и брат пожелали ему доброй ночи.
Отец и сын, оставшись одни, долго молчали. Бернард нарушил молчание первым.
— Тэлфорд вел себя сегодня очень любезно, — заметил он, приглаживая волосы на висках. — Я, честно говоря, не ожидал, что он будет так дружелюбно настроен.
— Да, мне он тоже показался очень вежливым, — согласился отец. — Но не принимай все за чистую монету. С такими, как он, надо быть всегда начеку. И помни, — Джордж Розье приблизился к сыну и в упор посмотрел на него, — помни, Бернард: ты можешь развлекаться с бабами сколько твоей душе угодно, но Тэлфорды не должны об этом узнать. Ты меня понял? — Чтобы придать больший вес своим словам, он погрозил сыну пальцем.
Бернард отвернулся. Тон отца раздражал его.
— Я так устал, отец, — сказал он, отходя в сторону. — Ты идешь спать?
— Да, скоро пойду.
Джордж Розье направился было к выходу, но на полпути остановился и спросил:
— А что ты думаешь о Палмере?
Бернард пожал плечами.
— Ничего определенного. Но я заметил, что он уже начал играть роль своего отца, хоть еще слишком молод для этой роли.
— То, что он молод, еще ничего не значит, — сказал отец. — Он хитер, как тысяча чертей. Ты заметил, что они уехали рано? Они не стали дожидаться Анн и ее родителей, хоть и считаются их старыми друзьями и Тэлфорды ночуют сегодня у них… А тебе не удалось поговорить с ним о делах, не правда ли? — Он посмотрел на Бернарда и усмехнулся. — Впрочем, так лучше. Я б не положился на тебя, даже когда ты трезв.
Завершив, таким образом, беседу, Джордж Розье быстрым шагом вышел из комнаты.
Оставшись в гостиной, Бернард некоторое время стоял неподвижно, глядя на дверь, в которую вышел отец, потом подошел к камину и, поворошив тлеющие угли, подбросил туда поленьев. Пододвинув кресло поближе к огню, он сел. Его знобило, ведь со вчерашнего дня он почти ничего не пил. Отец посоветовал ему быть умеренным в потреблении спиртного в присутствии Тэлфордов, и Бернард, боясь, что, начав пить, не сможет остановиться, в течение всего вечера вообще не притрагивался к спиртному. Но теперь время умеренности прошло, и он может, наконец, согреться. Он потянулся было к шнуру звонка, но, вспомнив, что на кухне в этот час уже никого нет, нехотя встал и пошел к двери. Приоткрыв ее, он тихонько позвал Кеннарда, который вместе с двумя другими слугами гасил свечи в зале.
