— А я говорю — примешь! — окончательно разбушевался Лазак, грохнув кулаком по столу.
Батраков мелкими-мелкими шажками задом стал пятиться к двери и как-то сразу исчез за ней.
— Люся! — орал Лазак, — Вернуть ко мне Батракова!
— Да он на лифт побежал! — в двери появилось красное, взволнованное лицо Люси. Не часто в кабинете Лазака происходили такие скандалы. — Вон, вон, уже вниз поехал!
— Ну, теперь не догнать, — разом успокоился Лазак. — А знаешь, формально он прав.
— А я, выходит, не прав? Не надо было, значит, получать?
— Погоди, погоди, не кипятись. Батраков — формалист до мозга костей, человек бумажки. Вот он и рыпается... Давай сделаем так. Покидай свои сокровища обратно в чемодан и погуляй с ним по кабинетам. Найдется о чем покалякать. А я с Мишей тем временем в Баден слетаю. Генерал в курсе дела. Он отдаст распоряжение — и конец. Словом, жди здесь до победного. «Жди меня, и я вернусь», — как сказал поэт. .
— Он еще сказал: «Только очень жди».
— А что тебе остается?
Я снова стал складывать пачки в осточертевший чемоданчик и двинулся с ним по редакционным кабинетам за сочувствием.
А Лазак тут же умчался на своем серо-черном «австро-фиате».
В редакции все уже знали. Наверное, Люся разнесла. К кому ни зайду — со всех сторон наплывают теплые волны участия. А мне худо. Вот сделал доброе дело, а теперь доказывай, что не украл. Да как доказать, если до этого дойдет? Чековая книжка при мне, банк ликвидирован. Вызвать в трибунал товарища Ракоши в качестве свидетеля? Эх, предлагали же мне в Госбанке Венгрии какую-то бумажку об обмене форинтов на шиллинги. Чего же это я отказался? Сдуру, ей-богу, сдуру! Хоть какой-то документ был бы.
Лазак вернулся часа через три. Лицо кислое.
— Генерал в командировке, вернется только завтра. Придется обождать. Да ты не волнуйся, все будет о'кей! В крайнем случае, отхвачу очередной выговор я, а не ты! А мне не привыкать.
Я совсем приуныл:
— Так что же теперь — тащить такие деньги домой через Вену? И ночью трястись над ними, как бы не прознала какая-нибудь гангстерская банда. Ведь сумма-то какая! Мне Евдокимов объявление показал в «Ди Прессе»: за два миллиона продается завод медицинских препаратов в Нойштадте.
— Хм!.. А завтра опять тащить в редакцию.
Лазак обеспокоился не меньше моего. В этом месяце по Международному району Вены, где помещалась редакция, да и наш жилой дом, комендантскую службу несли американцы. А при них кривая преступлений, как правило, резко подскакивала: патрули больше ошивались в кабаках, чем пресекали действия стай двуногих шакалов на улицах, особенно в темное время суток.
