И тогда я поднялся с кресла, подошел к ней вплотную. Обнял и поцеловал прямо в губы.
Раздался взрыв.
Ой, не пора ли хвататься за щеку?
Но боли не последовало.
Это был взрыв аплодисментов. Аплодировали, улыбаясь и смеясь, наши ребята, почему-то все разом собравшиеся в рабочей комнате. По своим ли делам или что-то им уже было известно?
В субботу утром я проснулся оттого, что меня сильно, беспрерывно, неотвязно трясли. Открыл глаза, хотя очень не хотелось: вчера мои коллеги устроили мальчишник, понавливали в меня всякой убойной смеси, и я еще не вполне отошел.
— Зоенька, ты злоупотребляешь положением невесты. Так обращаться с мужчинами имеют право только полноценные жены.
— А ты, я гляжу, ко всему прочему еще и горький пьяница! Имей в виду: когда нас будут венчать, я скажу «нет».
— А мой костюм в полоску? А подвенечное платье? Нет, нет, поздно уже! — и взял ее за руки. — Мир, мир, мир! И для верности скрепим его поцелуем.
— Успеется еще, нацелуемся, А сейчас поднимайся скорей! Из консульского отдела звонили. Если мы сейчас не приедем, может уплыть последний бланк. Появился какой-то серьезный конкурент с боевой ППЖ.
Я мигом вскочил с постели.
Свидетелями были Гуркин с Афанасьевым. Пока шло оформление брака, за дверью консульского отдела громко топтались наш неудачливый соперник в высоком звании с невестой и многочисленные свидетели — все они уже были под хорошим шофе.
— Ой, что я ему скажу? — морщил лоб знакомый чиновник консульства, заполняя последний бланк.
— Что пьяных не регистрируют, — тут же нашелся майор Афанасьев. — Пусть следующий раз приходят трезвыми в стельку. А это у них, похоже, не получится никогда.
Возвращаясь в отдел (а ехали мы, разумеется, на роскошной гуркинской «шкоде»), Гуркин вручил Зое букет цветов и произнес как бы между прочим:
— Учтите только, на свадьбе будут многочисленные гости и с моей стороны.
— Ну как же, — солидно отозвался я, как будто уже не раз женился. — Посаженый отец имеет полное право.
Тогда я еще не подозревал, во что это все выльется.
Лишь слегка шевельнулось и тут же исчезло щемящее чувство нереальности происходящего.
После обеда позвонили от скаутов — опять взбунтовалось старое руководство и заварилась буча.
Перескакивая через три ступеньки, я слетел по полукруглой лестнице в рабочую комнату сказать Зое, чтобы не волновалась. Я успею, буду обратно самое позднее через час.
На месте ее не оказалось.
Опять взлетел наверх в комнату, где она жила со старушкой Абеловской.
