— А конвоиры? — Я никак не мог расстаться со своей леденящей сердце версией о красавице-шпионке.
— Перекрестись! — нахмурилась Аня. — Какие еще тебе конвоиры? Бойцы из редакции. Обыкновенные бойцы. Погарский никогда не ездит без сопровождения.
— А почему она не в форме? В пальто?
— В чем же ей еще быть? Вольнонаемная она. Корректорша — птичка-невеличка.
У меня часто забилось сердце. Я чувствовал, что краснею.
Значит, точно своя! Значит, никакая не Мата Хари!
— Хи-хи-хи! — откинув голову на спинку стула, залилась хохотушка Люся. — «Наш Костя, кажется, влюбился», — пропела, страшно фальшивя.
— А что? — сказала степенная черноглазая Рая, — Она вполне...
— Девочки, девочки!— этого ревнивая Аня уже не могла вынести. — Начальник-то ждет... «Вполне!» — фыркнула она. — Ручки-спички, ножки-хворостинки, не говоря уже о всем остальном, — и она демонстративно шевельнула своим мощным бюстом.
Седьмая гвардейская... На правом фланге фронта. Рукой подать.
Доберусь!
Вот завершим «Композицию» и выпрошусь туда в срочную командировку.
Хм! Зоя! Красивое имя. По-гречески означает, кажется, «жизнь».
После провала наступления немцев в районе венгерского озера Балатон последней их отчаянной попыткой переломить ход событий была танковая атака эсэсовцев на горной речке Грон в Словакии. Не вышло! Перемолотив новейшие немецкие танки, части нашей седьмой гвардейской армии неудержимо рванули на Братиславу и Брно, одновременно заворачивая с севера к Вене.
Ранним солнечным мартовским утром с противоположных направлений, с севера и юга, параллельно Грону катили навстречу друг другу две наши автомашины.
Одна из них — респектабельный немецкий кабриолет «хорьх», ухоженный, без единой вмятины и почти новый на вид.
Другая — тарахтевшая и дымившая на всю округу, замызганная трудяга, повидавшая виды армейская полуторка.
Обеим машинам, не имевшим представления друг о друге и двигавшимся по понятным причинам с неодинаковой скоростью, самой судьбой суждено было встретиться в южнословацком селе Шурани.
В респектабельном «хорьхе», несмотря на его тугую подвеску, в такт выбоинам и трещинам на разбитой танками и разрывами снарядов и мин дороге тряслось и подскакивало двое. Пожилой офицер, рядом с которым был удобно пристроен автомат, и юный симпатичный старлейт с фуражкой на самом затылке, что являлось верным признаком хорошего настроения обладателя щегольского, сшитого в будапештском ателье не в точном соответствии с требованиями формы головного убора,
