Как только за Коналлом захлопнулась дверь, Ивлин залезла обратно в кровать. Она уже скучала по нему, но вместе с тем была рада возможности целый день посвятить только себе.
Сегодня утром, когда она вышла на воздух, чтобы справить нужду, снег под ней окрасился в светло-розовый цвет, и Ивлин чуть не закричала от радости. Теперь она поняла, почему ее грудь так округлилась, почему разболелась голова и все время хотелось спать. Никогда раньше она так не радовалась физической слабости. У нее уже очень давно не было месячных, поэтому она и не заметила признаков скорого наступления этого женского недомогания. Видимо, она пострадала от голода гораздо сильнее, чем думала раньше, поэтому симптомы были такими слабыми. Живот вообще не болел, и только один раз она почувствовала легкий приступ тошноты. Ивлин приписала скудость выделений истощению и решила посвятить весь день отдыху и размышлениям о своем будущем в роли жены Маккерика.
Ивлин хотела познакомиться с матерью Коналла, Ланой Маккерик, его братом Дунканом, но в то же время немного побаивалась. Семья… Как чудесно и в то же время странно звучало для нее это слово. Ивлин надеялась, что они к ней отнесутся хорошо. Даже после того, как узнают, что она англичанка. Ивлин вздрогнула, ей стало стыдно, она испытывала чувство вины.
К нише подошла Элинор и положила длинный черный нос на край кровати.
– Привет, моя хорошая. Давай залезай. – Она похлопала по матрасу, и волчица грациозно запрыгнула к ней. Сделав два оборота вокруг себя, она наконец улеглась, пристроив голову на животе своей хозяйки. Элинор удовлетворенно вздохнула и закрыла глаза.
Она должна рассказать Коналлу правду. Они стали супругами, а Коналл много раз уверял ее, что люди его клана примут любую жену, которую выберет он. Поэтому ей нечего скрывать. Будет лучше, если она сама расскажет ему о своем происхождении, причем еще до того, как они отправятся жить к нему домой. Не дай Бог Коналл узнает это от чужих людей. Чем нежнее обращался с ней Коналл, тем сильнее ее мучила совесть. Они все больше привязывались друг к другу, но ложь разъедала ей душу. Ивлин часто думала об этом. И еще о неожиданных изменениях в ее теле.
Тут ей в голову пришла тревожная мысль: она должна сообщить Коналлу о том, что у нее возобновился цикл. Ведь это означало, что им больше нельзя так бездумно предаваться плотским утехам. Последние три недели они вели себя абсолютно свободно, ни в чем себе не отказывая. Ивлин не сомневалась, что Коналлу не понравится предложение вести себя более сдержанно. Честно говоря, Ивлин тоже не хотела отказываться от близости. Ласки Коналла доставляли ей невероятное наслаждение. Ивлин подумала, что у Коналла наверняка было множество женщин, раз он так искусно доводил ее до высшего пика наслаждения.
